– Интересно, что будет с нами? – живо поинтересовался Ронни. – Может, запрут в бараки для военнопленных?

Офицер и сам ничего не знал толком. Может, и вправду интернируют. Ведь япошки должны же где-то всех их разместить. Жалея, что вообще зашел в палату, он сказал:

– Мне чрезвычайно жаль, Ронни, но Жюльенна погибла.

Улыбка застыла на лице Ронни как приклеенная.

– Что ты сказал? Не уверен, что правильно расслышал...

– Жюльенна погибла, – мягко повторил офицер. – Мне очень жаль, старина, но...

– Я тебе не верю! – Ронни даже отшатнулся от него и нервно засмеялся. – Не верю! Тут явно какая-то ошибка!

Офицер горестно покачал головой. Вышло гораздо хуже, чем он предполагал.

– Нет, Ронни. Риф Эллиот связывался по телефону с Главным штабом. Временный госпиталь, куда перевели Жюльенну, был захвачен рано утром девятнадцатого числа. Только одному человеку посчастливилось выжить – это леди Гресби. Все остальные медсестры были изнасилованы и убиты. Эллиот опознал Жюльенну.

Ронни слегка покачнулся. Хватил широко открытым ртом воздух, хотел что-то сказать, но не смог.

– Как только появится возможность, – продолжил офицер, – мы сделаем все, чтобы ее тело, как и тела других погибших, было перевезено в Викторию и с надлежащими почестями захоронено.

Ронни продолжал стоять неподвижно.

Офицер слегка притронулся к его плечу, повернулся и зашагал прочь.

Ронни не мигая смотрел ему вслед, затем перевел взгляд за окно. Белые полотнища флагов по-прежнему трепетали на ветру.

– Слава Богу, что бои уже закончились, – сказал один из раненых рядом с Ронни. – Теперь, насколько я понимаю, нам придется терпеть этих скотов.

Погибла... Изнасилована... Убита... Жюльенна! Это совершенно немыслимо... Они ведь собирались наладить нормальные семейные отношения, завести ребенка. Они собирались жить долго и счастливо. Очень долго. Он медленно направился к дверям следом за штабным офицером. Палата была битком набита ранеными, сестры были измотаны непрерывной работой, и никто не обратил внимания на Ронни. Жюльенна погибла!

Он стоял на одной из улиц Ванчая, непонимающе глядя по сторонам. Толпы британских и канадских солдат сидели на корточках у стен домов и курили. У всех были понурые лица, все дожидались прихода японцев. Асфальт на проезжей части был сплошь в воронках, улицы загромождены покореженными легковушками и брошенными грузовиками, противогазы и нарукавные повязки грудами валялись на земле.

«Нам придется терпеть этих скотов...» Эта фраза вновь и вновь возникала у него в мозгу, так что Ронни даже головой потряс, желая избавиться от назойливых слов. Господи, ну уж нет! Никогда и ни за что! Жюльенна погибла, и весь мир для него померк. Плотная повязка на шее затрудняла движения. Он поднял к затылку руки, нащупал узел и развязал бинты.

На углу группа солдат сидела возле пустого джипа. На асфальте рядом с ними лежали автоматы.

– Ну что, закончили воевать? – спросил у солдат Ронни.

Они взглянули на него голодными, уставшими глазами; было видно, что им все обрыдло до чертиков.

– Да, войне конец, – ответил один из солдат с горечью. – Мы ведь сдались, не слышал, что ли?

– Ну, я, например, еще не сдался, – ответил Ронни. Он нагнулся, поднял два автомата и швырнул их в кабину джипа.

– И куда же ты намерен отправиться с такой экипировкой? – спросил его старший сержант, не пытаясь задержать Ронни.

– Сам еще не знаю, – с застывшим лицом ответил Ронни. Открыв водительскую дверцу, он уселся за руль. – Туда, где сейчас японцы.

– В таком случае твой путь недалек, – угрюмо усмехнувшись, откликнулся старший сержант.