«Поэтому ты защищаешь его?»

Он кивнул. «Я уверяю тебя, существование как Тень не то, что дается легко. То короткое время, которое я был настоящей Тенью хорошо научило меня тому, что нет на этой земле или за ее пределами ничего хуже этого. Я каждый день благодарен за милосердие Ашерона.»

Она могла бы уважать его преданность человеку, который спас его, и все же это не изменяло того ужасного факта, что он проклял других людей на судьбу, которую сам избежал. «Скольких вы с Ашероном прокляли на существование в Шейдоме (царство Теней)?»

«Уверяю тебя, это не то, что любой из нас делает с легкостью. Блуждать остаются только те, кто умер, из-за того, что охотился на беспомощных людей. Тех, кто умирает выполняя долг, отправляют в своего рода рай, чтобы провести в нем вечность. Они не страдают. Ашерон не допустит этого.»

Дэйнджер нахмурилась, услышав его откровение. Это было то, о чем никто и никогда не говорил им раньше. Им всем позволили верить, что, если они умрут выполняя долг, их постигнет та же участь, что и всех других Теней.

Не должно быть какого-либо пути обратно из царства теней.

«Почему Эш не сказал нам об этом?»

«Потому что Тень, в отличие от Темного охотника, не может вернуться к человеческому бытию. Все надежды на будущее перевоплощение исчезают. У них нет даже надежды на нормальную жизнь снова.»

Это не имело для нее смысла. Он был настоящим. У него была плоть и форма. «Но ты…»

«Я не в человеческом теле, Дейджер.» Он осмотрел себя с мучительной гримасой. «Эта форма, которую ты видишь, которой касаешься имеет свой срок действия. Через несколько дней я должен вернуться в свой мир или полностью потеряю ее свойства. Ашерон боится, что если Темные охотники узнают, что могут быть избавлены от мук, они станут слишком безрассудными и перестанут бояться смерти. Но верь мне, когда я говорю, что есть вещи намного хуже, чем смерть.»

— Например?

Страдание в его глазах обожгло ее, и когда он говорил, она знала, что это из его личного опыта. «Проживать вечность в одиночестве без надежды на освобождение. Ты даже не представляешь, насколько вы, Темные Охотники, удачливы, что где-то глубоко в вашей голове всегда есть знание, что однажды вы можете стать свободными. У вас все еще есть ваша надежда.»

От его слов у Дэйнджер перехватило дыхание. Когда-то он был одним из них. Он был основной причиной, по которой они теперь имели возможность обойти договор. Если бы не он, Артемида никогда бы не сделала исключение для остальных. Как ужасно знать, что ты сделал такой невероятный подарок другим, который теперь запрещен тебе.

— Мне жаль, что я относилась к тебе таким образом.

Он смутился от ее извинений.

— Ты должен был рассказать мне, что ты — бывший Темный охотник.

— Почему это важно?

— Это имеет значение, — сказала она, поглаживая его руку. — Если ты говоришь мне правду, а я уверена, что это так, тогда я знаю, что Страйкер лгал.

Его лицо побледнело при упоминании имени даймона. «Страйкер? Даймон?»

— Ты знаешь его?

Алексион выругался. Он посмотрел на потолок.

— Ашерон! Если ты меня слышишь, тащи свою задницу сюда, сейчас же, босс. У нас серьезная проблема.

Когда ничего не произошло, он снова выругался.

— Ашерон!

«Что происходит?», спросила Дэйнджер.

Алексион выглядел больным. «Я даже не знаю, с чего начать объяснять тебе, насколько нас поимели, если Страйкер здесь, а Ашерон нет.»

«Он всего лишь Даймон».

«Нет,» сказал он, глубоким предупреждающим тоном, «он — бог, очень злой бог, который ненавидит Ашерона до безумия.