|
Бекка удивленно приподняла брови. Это был первый звонок сюда, в больницу, вернее, ее впервые соединили с кем то. Персоналу было велено оберегать Бекку от журналистов. Это оказался Тайлер. Не успела Бекка поздороваться, как он взволнованно закричал в трубку: – Ты в порядке? Господи, неужели все кончилось, Бекка? Поверить не могу! Иисусе, я вне себя от тревоги! По телевизору показывали, как горит дом твоего отца и как пожарные растягивают сеть! Говорят, ты едва не погибла. Одна на крыше с этим маньяком! Хорошо, что сумела его пристрелить. Ты не ранена? – Не беспокойся, Тайлер, все хорошо. Я не выхожу из больницы. Отец и Адам Каррадерс выживут. Репортеры дежурят под окнами, но им ничего не светит. Шерлок приносит одежду и все необходимое, чтобы мне не пришлось показываться на улице. Как поживает Сэм? После недолгого молчания Тайлер опять взорвался: – Он ужасно тоскует по тебе. Все время молчит. Ни слова не дождешься. Я боюсь, с ним что то неладное. Пытаюсь расспросить его о том, что делал с ним человек, который его похитил, но он лишь головой качает. По телевизору передали, что маньяк поджег свою одежду и бросился на тебя, а ты его пристрелила. Это правда? – К сожалению. Думаю, тебе следует показать Сэма детскому психиатру. – Этим шарлатанам? Кровопийцам? Они начнут донимать меня своим психоанализом, объявят, что я плохой отец, скажут, что теперь придется ходить на сеансы не меньше шести лет и платить мои кровные денежки. Нет, Бекка, ни за что. Сэм просто хочет видеть тебя. – Прости, но я не могу покинуть отца и Адама. Придется пробыть здесь еще не меньше недели. И тут до Бекки донесся тонкий детский крик: – Бекка! Сэм! Как жалобно он плачет! Похоже, ему и в самом деле плохо. Что же делать? Она виновата в беде Сэма, только она! – Позови Сэма к телефону, Тайлер. Я попытаюсь поговорить с ним. Он принес Сэма, но мальчик упорно молчал. – Видишь, Бекка, что творится, – вздохнул Тайлер. – Пожалуйста, отвези его к детскому психоаналитику, Тайлер. Ребенку нужна помощь. – Возвращайся, Бекка. Ты должна. – Как только смогу, – пообещала она и повесила трубку. – Проблемы? – сочувственно осведомилась медсестра. – Они, проклятые, – покачала головой Бекка, осторожно дотронувшись до поджившего ожога. Новая кожа ужасно чесалась. – Беда не приходит одна, – философски заметила сестра, – а потом, в один прекрасный день, все улаживается. – Надеюсь, вы правы, – улыбнулась Бекка. * * * На следующий день Адаму стало гораздо лучше. Он даже умудрился переброситься шутками с сестрой и немного поесть. А вот у отца началась пневмония, и он едва не умер. – Бред какой то, – жаловалась Бекка агенту Остину. – Перенести пулевое ранение и едва не погибнуть от воспаления легких! – И не говорите, – кивнул Остин. – Какая ирония судьбы! – Он выкарабкается, – твердил Бекке доктор, сжимая ее руки. Она просиживала у койки отца целыми днями, гладя его по плечу, разговаривая, убеждая открыть глаза. И как ни странно, стоило ей коснуться его, как дыхание успокаивалось. Страшное напряжение, в котором он находился все время, словно отпускало его. Наконец он пришел в себя и улыбнулся ей. В глазах сияла любовь, глубокая и вечная. – Я люблю тебя, папа, – прошептала она, и он на миг прикрыл глаза, не желая, чтобы дочь видела его слезы. – Я люблю тебя, – повторила Бекка и поцеловала его в щеку. – Теперь мы вместе. Знаю, ты относишься к Адаму как к собственному сыну, но я рада, что вы с ним не родственники, иначе я не смогла бы выйти за него. |
