Испытывая непреодолимое желание поскорее найти Фэллон, он распахнул дверь и выбежал из своей спальни. Когда герцог, словно смерч, пронёсся сквозь помещения для слуг, те уставились на него во все глаза. Служанки, завидев его, вскрикнули и прижались вплотную к стене. Несомненно, их раннее утро началось с неожиданного события, ведь Дамон почти никогда не просыпался до полудня.

Вдруг он увидел её заворачивающей за угол, в руках девушка держала целую гору простыней. Фэллон застыла как вкопанная, когда заметила его. На ней была надета униформа прислуги – юбки серого цвета выглядывали из–под повязанного вокруг талии белого передника. Это совсем не то платье, которое он всего лишь несколько часов назад разорвал в клочья и, скомкав, сбросил на пол у своих ног. И этот проклятый белый чепчик снова покрывал её голову. Он протянул руку, чтобы выдернуть из её волос этот отвратительный кусок материи.

Гневный взгляд девушки метнулся к слугам, почтительно склонившим свои головы. Гордо выпрямив спину, она вновь посмотрела на него. Её глаза янтарного оттенка пылали яростью. В них Дамон чётко и ясно прочёл предупреждение. Он нахмурился, отвергая молчаливое послание. ОН здесь хозяин и правитель. Пошлой ночью они СТАЛИ любовниками, и Доминик не собирался вести себя, словно ничего не произошло.

— Фэллон.

Она порозовела, когда услышала, как интимно и бесцеремонно он обратился к ней по имени.

Слуги захихикали. Доминик бросил на них испепеляющий взгляд.

— Я уверен, что у вас есть обязанности, требующие вашего присутствия в другом месте!

Как муравьи, прячущиеся от шторма, они в мгновение ока покинули помещение.

Гордо вздёрнув подбородок, Фэллон попыталась прошмыгнуть мимо него и покинуть холл, как будто была одной из обыкновенных горничных, а не девушкой, которую он недавно лишил девственности на кухонном столе. Герцог схватил её за запястье и резко развернул лицом к себе.

Её тёмные брови практически сошлись на переносице, когда она посмотрела на него поверх аккуратной стопки простыней и, выдохнув, раздражённо шепнула:

— Какого чёрта ты о себе возомнил?

— Лучше поставить вопрос иначе: какого чёрта ты здесь делаешь?

Даже не смотря на то, что они остались одни, она продолжала разговаривать рассерженным шёпотом.

— А на что это похоже? Я, кажется, выполняю свои обязанности!

— Обязанности?!

— Да! Я горничная. Нужно же мне как–то зарабатывать на жизнь, – её ресницы взволнованно затрепетали, тем самым Фэллон дала ему понять, что между ними действительно что–то есть… Нечто большее, помимо тех отношений, которые обычно складываются между работником и работодателем.

Когда девушка вновь заговорила, её губы дрожали. И голосом, ещё тихим, чем раньше, она произнесла:

— Несмотря на прошлую ночь. Я была и остаюсь служанкой.

— Но тебе не обязательно продолжать работать! – Настаивал Доминик, крепче сжимая свои пальцы вокруг её запястья. Ощущая под своей ладонью мягкость ткани её униформы, он думал, как же ему ненавистна это чёртово платье. Он безумно хотел разорвать его, и завернуть тело Фэллон в шелка и нежнейший атлас. Или ещё лучше — оставить её совсем без одежды, абсолютно нагой и укрытой его собственным телом.

— Для меня важна ты, а не твой статус!

Она перестала гневно смотреть на него и смиренно насупилась.

— Этого не может быть.

— Ещё как может, – герцог облизнул губы и, чувствуя себя, словно зелёный юнец, сделал глубокий вдох: — Стань моей любовницей.

— Любовницей?! – она отпрянула от него. Её глаза расширились, напоминая бездонные озёра. – Так вот, значит, как низко ты обо мне думаешь?!

— Низко? – он выпрямился во весь рост и гордо расправил плечи.