Питер быстро поцеловал Джильберту в щеку:

– Я приду вечером после ужина. Ты будешь здесь?

– Буду ждать, – затаив дыхание, ответила она.

На улице около ратуши бойцы эскадрильи сели в ожидавшие их грузовики. Все громко и оживленно говорили, общей темой было качество вина и французские женщины:

– Самые красивые ножки, какие я когда-либо видел.

– Их сиси тоже неплохие.

– Что касается меня, то я обращаю внимание на зад.

– Впервые я узнал, что такое настоящий французский поцелуй.

– Откуда они все так хорошо знают английский?

– Эта малышка, которая подцепила нашего героя, весьма лакомый кусочек.

И на Питера посыпались шутки и остроты:

– Я бы совсем не прочь приволокнуться за ней.

– Вы думаете, Питер уже забрался ей в штанишки?

– Нет, он не захочет терять невинность с лягушатницей.

Питер пришел в ярость, бросился на своего обидчика и схватил его за горло, но трое пилотов оттащили Питера.

– Остынь, парень, – успокаивал его Рикенбакер. – На войне без чувства юмора не выжить.

– Простите. – Питер, опустив голову, сел на деревянную скамью.

Рикенбакер попытался восстановить веселое настроение компании, но жизнерадостная атмосфера исчезла. Все с облегчением вздохнули, когда приехали на аэродром.

– В гостях хорошо, а дома лучше, каким бы скромным ни был твой дом, – сказал кто-то.

В ту ночь Питер долго лежал без сна, думая о своей любимой Джильберте. Каждая черточка ее лица, каждый изгиб ее тела настолько отчетливо вырисовывались в его воображении, что ему казалось, будто она во плоти находится рядом. Питер протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но видение исчезло. Он метался на жесткой койке, изнемогая от страстного желания. Имелся, правда, один способ удовлетворить его. Это было лишь жалкой заменой, но тем не менее мучения его прекратились и он наконец погрузился в сон.

Глава 15

Прошло больше недели, прежде чем Питер вновь принял участие в боевых действиях. Из-за проливных весенних дождей и сплошной облачности самолеты не могли подняться в воздух.

На десятый день облака рассеялись, и появилось солнце.

Все утро и первую половину дня пилоты эскадрильи выполняли боевые задания, летая над немецкими позициями. Как только одна группа возвращалась, чтобы заправиться горючим, другая тотчас поднималась в воздух. В половине четвертого дня, когда Питер писал письмо домой, в казармы ворвался Рикенбакер:

– Живее, малыш, пфальцский истребитель пересек сторожевое заграждение на переднем крае и направляется сюда!

Они быстро покрыли расстояние до линии окопов, не встретив ни одного самолета противника.

Питер и Рик летели крыло к крылу. Старший по возрасту пилот показал, что они должны разделиться и барражировать в противоположных направлениях. Питер большим и указательным пальцами образовал кружок, тем самым подтверждая, что понял приказ. Его «ньюпор», стремительно изменив направление, полетел на северо-восток.

Питер долетел до Понта-Муссон, затем повернул назад, на юг. Он уже приближался к Туле, когда заметил темную точку на горизонте, которая двигалась прямо ему навстречу. Питер резко взмыл ввысь и начал не спеша кружить по спирали, ожидая его приближения. Вскоре по четкому силуэту и большим черным крестам на крыльях и хвосте он определил, что это «фоккер». Когда он пролетел на значительном расстоянии под его самолетом, Питер спикировал.

Включив двигатель на полную мощность, немецкий самолет стал набирать высоту, готовясь к развороту Иммельманна.