Мы с Кристиной вполне могли и сами причинить боль, убить, заставить кровоточить и страдать. Её магия, быстро распространившаяся в воздухе еле заметными черными струйками эфирного дыма, позволила нам знать, где находятся жертвы.

— Сука!! — истошно выкрикивает человек, совершенно не желающий подавать голос, но не могущий сдержать рвущиеся из груди крики, — Срать! Дерьмо! Кхххррр…

Последнее? Это от филигранного тычка острием рапиры в горло. Кажется, боярыня даже попала меж позвонков, моментально парализуя заблудившегося и отвлекшегося человека, чем обрекая его на скорую смерть.

— ****!!! Скотство! Раз… — и вторая жертва, получившая в почки широченное лезвие хавна, начинает тихо дёргаться, аккуратно придерживаемая мной.

Третий проклятый недержанием речи занят тем, что с силой бьет себя по лицу, умудряясь тем самым сдержать рвущиеся из груди вопли. Это мешает ему навести на меня автомат, я успеваю первым. Короткая сухая очередь из трех патронов прошивает грудь человека, одетого в полувоенную форму.

— Ыг-выф! — тихо-тихо ругаюсь крадущийся я, сдерживая рвотный позыв. Мой рот плотно забит тряпкой, а еще одной обвязан сверху. Да, проклятие действует и на меня.

— Говно! ***ство! Игорь! Сюда! — отрывисто выкрикивает кто-то неподалеку, а затем пытается ворваться в комнату, где мы только что грохнули четвертого, засевшего в темном углу и закусившего себе руку до крови. Человек, громко изрыгая ругательство, улетает назад от моего разворачивающегося Щита, а затем, смачно ударившись затылком о стену, обмякает. Через секунду в его солнечном сплетении торчит надгробием хавн.

С одной стороны, это было легко. Щит пользователя гримуара — та еще злодейская вещь, позволяющая нагло переть вперед на ружья и автоматы, ну а длиннющие косы Кристины, которыми она, как оказалось, великолепно умеет управлять, так вообще что-то за гранью добра и зла. Волосяные щупальца не были сильными или крепкими, но это вовсе не требуется, когда у тебя там зажаты длинные и очень острые клинки. Сунуть такой под коварным углом в шею орущему человеку, безнадежно стреляющему в выставленный Щит — милое дело.

Ну, почти.

Блюющую девушку, только что вскрывшую какого-то бедолагу как рыбу, пришлось прикрывать, причем не от непосредственной опасности, а от фонтана крови, который она же и устроила. Именно этот момент и выбрал один из умников, чтобы подловить нас в таком неудобном положении. Он, незаметно вползя в комнату с одной рукой, закушенной во рту, умудрился выпалить два раза, одной пулей надорвав мне камзол и кожу на руке, а вот вторую всадив прямиком в ляжку сзади, от чего я, неуклюже взмахнув руками, свалился на пол. Здесь бы и поймать третью, последнюю пулю, но выручил Мишлен, напрыгнувший на агрессора сзади.

Когда я, побарахтавшись пару секунд, всё-таки извернулся с оружием в нужную сторону, кот уже, вцепившись передними лапами в затылок орущего мужика, нанес задними, с выпущенными когтями, несколько страшных по силе ударов, располосовав человеку всё лицо на ленточки для бескозырок. Пуля, которую я всадил жертве кошачьего гнева в грудь, была актом милосердия.

Он, этот «везунчик», оказался последним, кого отрядили на охоту за нами. Враг, прекрасно понявший, что силы более чем не равны, начал отступать, а мы, после перевязки, наоборот, преследовать. Проще говоря, мы отправились в погоню за акаи-бата и их приспешниками, принявшимися банально удирать.

…по крайней мере я так думал, вовсю хромая мимо площадки, на которой радостно светилось несколько работающих порталов, расставленных в геометрическом порядке.

— Стой, ты куда⁈ — потребовала ответа Тернова, так и не вернувшая мне меч.