И тут же роняя его на траву при виде обернувшегося Дайхарда Кейна. Тот, молча и слегка прищурив глаза, наблюдал за тем, как девушка подходит. Следующим на траву упал её револьвер.

— Я хочу только поговорить, Кейн, — хрипло пробормотала она, подходя совсем близко и наклоняясь, — У меня есть для тебя прекрасное предложение…

— У меня тоже, — парень неожиданно сделал шаг навстречу, из-за чего их головы чуть не столкнулись, а затем продолжил тем же светским тоном, — Ты умрешь от рук Сильверхейма. Ваши дома начнут войну. А меня оставят в покое.

Что? Что он несет? Что значит…

Боль в руке, терзавшая блондинку последний час, прошла так внезапно, что она не могла не опустить голову, чтобы посмотреть на то, что избавило её от мучений. И увидела иней. Прекрасный переливчатый серебристый иней, быстро покрывающий её броню снаружи и все остальное внутри. Он расползался оттуда, где к ней прикоснулся носитель… самой сильной… Методы… молнии?

Он… Сильвер… хейм? К-как?

— Нельзя тебя превращать целиком. Растаешь! — рассудительно сказало черноволосое и зеленоглазое чудовище, очень сейчас похожее… на Сильверхеймов.

А затем, подпрыгнув, оно ударило Элеонору под челюсть так, что её голова, перед тем как увидеть вечную тьму, успела полюбоваться на полутьму уютного оврага, по дну которого бежал веселый ручей.

На уютной полянке, где только что произошло хладнокровное и безжалостное убийство, прозвучали слова, которые некому было услышать. Только вот прозвучать они были должны. Есть такое неписанное правило.

— Чума на оба ваши дома!

Глава 22

— Великие Дома Аксис и Сильверхейм отзывают с соревнования свою команду!

Объявление, звучащее на семи разных языках, вызвало оживление среди тридцати четырех людей и одной низшей эйны, гадавших уже целых четыре дня о том, что происходит. Оживление — но не более того, потому что идущие ожесточенные переговоры между представителями Сердечника и представителями Гарамона явно заключались не только в черной кошке, пробежавшей между двумя Великими домами. За фасадом этой новости творилось что-то еще. Что-то, сильно напрягшее наших не слишком-то гостеприимных хозяев.

Нам, оставшимся участникам, оставалось лишь сидеть и гадать, а заодно внимательно следить за конкурентами. Низкий, подлый и мерзкий негодяй, убивший Элеонору Аксис и забравший с трупа её разумный гримуар, преподнес всем людям очень плохой пример. Настолько плохой, что в разные промежутки времени к нам в зал заглядывали гоблиньи морды, желающие удостовериться, что Пиата или кто-либо другой никуда не ушли. Всем командам теперь запрещено было общаться между собой и открывать порталы. Последнее — под угрозой подрыва дома, в котором мы находимся. Кстати, мы в нем квартировали теперь одни, каждой команде досталось по отдельному бараку.

— Творится что-то странное, — пробормотал Парадин, отираясь у окна, как и последние два дня, — Зеленые почти в панике. Я подобное видел в Афганистане, когда там ля-каибы начали мордовать грузовики с продовольствием для местных аулов. Деревенские также бегали, не зная, что делать. Они и так-то жили не сытно, что такое голод знали, а представляете, что такое грузовой мана-мобиль для этой страны? Железные дороги там не проложишь…

— А как они справились, Матвей Евграфович? — поинтересовался Зальцев у замолчавшего Парадина.

— Никак они не справились, Владимир, — удивился «чумной волк», вновь отрываясь от окна, — Никак. Но перед этим суетились точно также, как вот эти зеленые коротыхи. Вы посмотрите, даже дайхардовских баб-фанаток угнали куда-то. Одни мужики ходят… причем, какие-то новые даже есть, повнушительнее.