— «Ты завещание написал, кстати?», — осведомился светским тоном лорд.

— «Да, давно», — удивился я, — «А что?»

— «Вспомни русскую поговорку про слона и дробину»

— «Да ладно⁈»

Ну, вторая поговорка за одно утро — это чересчур!

Больше мыслей не было, потому как огромная гора меха, оглушительно закрякав (!), понеслась в мою сторону со всей дури, расшвыривая всё, мешающее её проходу! Всё, что мне оставалось — испуганной мышью нырять в сохранившийся кусок лабиринта, еще воняющий разными сортами краски от промахов в предыдущем туре!

Дальнейшее развитие ситуации было прекрасно видно зрителям, в отличие от меня, старающегося укрыться от впавшего в безумие монстра. Я драпал по коридорам, стараясь, чтобы между мной и ломящейся за мной тварью было как можно больше препятствий, а тот, воя, рыча и крякая, топтал и сносил деревянные постройки и хлам, мешающий оранжевому добраться до обидчика. Буйство шло недолго, минуту или две, показавшихся мне вечностью из-за грохота и кряканья, подстегивающих адреналин, но затем тональность криков неведомой зверюги резко поменялась — она принялась быстро и болезненно умирать.

Любой начнет быстро и болезненно умирать, имея на своем загривке лорда Эмберхарта, вооруженного хавном и… имеющего возможность крепко держаться за длинные космы. Проще говоря, даймон вспорол моим ужасным ножом всё, до чего смог добраться, превратив область вокруг позвоночника зверя в распаханный холм. Перебить хребет твари, правда, не смог, поэтому пришлось играть в мясника, но получилось здорово. Особенно для зрителей, некоторые из которых слегка попортили мой триумф (испуганно выглядывающей из-под развалин мыши) своим неартистичным опорожнением желудков.

Зато гоблины были в бурном восторге, устроив мне, ладно, не мне, а лорду самые настоящие овации. Тот, не обращая на происходящее ни малейшего внимания, подошел ко мне и деловито сказав, что потерял хавн в агонизирующей туше, растворился в воздухе. Так, где там наш гоблин? Не буду же я сам ковыряться. Да и высказать пару ласковых…

Существа, с которыми до этого сражались (а то и просто убивали) соревнующиеся, были куда мельче. Большая часть из них имела своим предком свинью, фенотип, весьма распространенный на Гарамоне, занимающий у них роли собак, кошек, медведей и прочих крупных хищников. Мутировали эти животные невероятно с точки зрения земной биологии, отращивая себе шерсть, чешую, клыки, щупальца, ядовитые жвалы и прочую атрибутику, однако, ни одно из существ, убитых до меня, не было размером и видом с огромный оранжевый стог сена, и никак не могло начхать на три пули из ревнительского револьвера!

— Кроггары очень восприимчивы к электричеству, участник, — с ехидной мордой сказал мне в ответ на претензии Сарпан Клайшенг, — Поэтому мы и решили поставить вас против этого опасного существа. Простенький ребус, который вы решили… нетривиальным образом. Или это были не вы?

— Секрет фирмы, — дёрнул щекой я, — До свидания, Клайшенг.

— Постойте, пожалуйста, — невозмутимо остановил меня пожилой гоблин, — Видите ли, участник, кроггары для гоблинов являются исторически крайне опасным врагом… ммм… поэтому категорически прошу вас никуда отсюда не уходить. Ваша особенная победа привела большинство наших женщин в очень возбужденное состояние, возможны неприятности. Во имя Эрго, им нужно дать время успокоиться!

Просто отлично. Оставив все ругательства за зубами, я поспешил к своим. Их надо было предупредить о моих подозрениях.

— Думаю, нас хотят слить или истощить, господа. Делайте выводы из моего боя.

— Я уже сделал, князь, — фыркнул Парадин, протягивая руку, — Будь добр поделиться своими револьверами на бой?

— Конечно, — я тут же передал Матвею ревнительские утюги, — И Зальцев… вы сможете из них выстрелить?

— Не откажусь от такой подмоги, — тут же закивал и Владимир.