Объяснять, что в многолюдном, но голодном Китае девки из бедных слоев населения воспринимаются расходником… было не очень-то и приятно. Хотя бы потому, что подобная практика существовала на самом деле, являясь неотъемлемой частью жизни солидного куска человечества. Еще хуже была история, которую рассказал мне Рао Тан — сам процесс прагматичного использования лишнего рта. Отсев начинался с совсем уж юных лет, да еще и шёл без какого-либо прикрытия. Дети, купленные в деревнях за небольшой мешочек риса, всегда четко знали, что их ждет, если они не будут стараться в учебе. Худших и самых уродливых раскупят себе в жены те же крестьяне, получающие жену, обученных покорности и какой-никакой грамотности. Те, кто получше, уйдут в слуги и наложницы с очень недолгим циклом более-менее пристойной жизни, чтобы затем их жизнь стала не лучше, чем у предшественниц. Остальным может повезти больше. Но не на много.

— Варварство! — вердикт блондина был искренним и совершенно неправильным.

— Особенности культуры, — возразил я, призывая Фелицию, чья проекция была одета в темно-серую обтягивающую униформу, снабженную подобием капюшона. Объяснив внимательно слушающей девушке задачу, я вернулся к разговору, — Чтобы ты понимал до конца — если бы не было рабских караванов темных кланов, девушек в китайских деревнях вполне могли просто убивать еще во младенчестве. Китайцы любят размножаться, потому что их сыновья обязаны заботиться о стариках до самой смерти. Больше сыновей — меньше нагрузка. Дочери им обуза.

— Ну так почему он тебе таких красавиц-то отдал⁈ — мой товарищ, переварив новость, всё равно нашёл, на что возмутиться.

— Потому что изначально он привез их сюда с другими целями, — ухмыльнулся я, — Что-то в подарок Бронзовой Черепахе, что-то в качестве взятки или подарка. За четыре недорогих доспеха и парочку мелких обещаний я забрал всю партию. Девки, узнав, что я предлагаю будущее, в котором у них будет не только еда, но еще и муж, то есть нормальная семья, рыдали от счастья так, что нам пришлось вливать им успокоительное.

— … вот ты мне иногда кажешься чересчур добрым, — пробурчал парень, протирая свою винтовку от капель сконденсировавшейся влаги, — но потом, Кейн, я вспоминаю, с кем имею дело. Твоя жена и её горничная… они же воспитают армию.

— Именно.

Цену мирной жизни знает только солдат, прошедший через ужасы войны. У Кристины был живой пример в виде моего даймона.

Девушки вернулись одновременно, что Фелиция, что Пиата. Собравшись тесным кружком, мы начали просвещаться. Итак, сидим на крыше небольшого и очень закрытого складского комплекса, методично патрулируемого серьезными парнями. Патрули очень частые, вплоть до абсурда, люди разгуливают как вдоль заборов, так и между зданиями, постоянно пересекаясь друг с другом. Хуже того, метрах в пятистах отсюда один из городских арсеналов, в котором сидит гарнизон.

Нам нужно в центральный офис, в подвал. Там стоит сейф, который должен быть открыт утром одним из Оргазовых, а его содержимое способно доставить мне большие неприятности. Пиата нашла это железное уродище, но не смогла вскрыть, поэтому дальше идем мы с ней, оставляя Костю на крыше прикрывать нас. Кроме того, только у его оружия есть нечто наподобие глушителя — жуткий мохнатый валик с дыркой посередине, замечательно, но недолго работающий.

— Напомни, что мы делаем, если поднимется тревога? — Азов определенно жалел, что в это всё ввязался.

— Не оставляем свидетелей, друг, — похлопал я его по плечу, — никто не должен знать, что мы были здесь.

Быть неуловимым ниндзя, скрытым от глаз смертных, довольно просто, если ты приблизительно знаешь, где должен идти патруль, а еще у тебя есть глаза на затылке.