…но всегда можно попробовать это сделать, если у тебя есть инструмент, способный творить невозможное. Особенно, когда ты один дома с дочерью, а этот недоношенный черт приводит своих врагов к твоему порогу.

Проще говоря, я был в ярости.

Прозрачный шар, так напоминающий мыльный сфероид диаметром в метр, быстро преодолел небольшое расстояние от протянутой мной вперед книги до своей жертвы, а вот дальнейшее я предпочел не видеть, а драпать вверх по лестнице с неподобающей для князя скоростью. Совсем не зря, потому как на месте одержимого неторопливо рос кожистый пузырь, из которого могло появиться всё, что угодно. Когда я забрался на второй этаж, в пузыре могла уже поместиться и лошадь!

Выставив Щит в сторону предполагаемого взрыва, я аккуратно выглянул из-за угла, убеждаясь, что пузырь рост прекратил, и теперь лишь вяло покачивается, лишенный какой-либо опоры. Один в один бритое яйцо великана, надо же. Ну что, может, бахнуть по нему? Добежать до комнаты с девчонками и покидать их в портал я точно успею, а времени тратить…

…он лопнул. Сразу, весь. Пук и нету. Эдакая демонстрация, мол, вот тебе — ни дыма, ни газа, ни пламени, ни осколков, ни враждебных энергий.

Только лошадь.

Снежно-белая.

С длинным витым рогом, торчащим из середины лба.

Не жеребец, лошадь.

Твою мать.

— Фелиция! Неси сюда девчонок! — рявкнул я, пугая до усрачки эту самую лошадь, которая и без того оглядывалась по сторонам, да и себя оглядывала, как-то недоверчиво. С явно выраженным шоком на морде.

Даймон, тащащая всех троих, то есть княжну, эйну и пожираемую той огромную жареную утку, появилась ровно в тот момент, когда белоснежное единорожина решила пошевелиться и… грохнулась на многострадальный паркет, распластываясь копытами по сторонам. Взвизгнули все, кроме утки и Дайхардов. Даже сама лошадь, от боли.

— Паркет отомстил… — прохрипел я, — Фелиция, бегом к Азову! Я прикрою! Пиату и Алису на Ларинен!

— А что…

— Сюда идёт какая-то хрень! — рыкнул я, — Шевели задницей!

— Йяк! — Алиса мазнула ручкой по ухо жадно чавкающей эйны, уже выросшей вдвое от своих прежних габаритов, но призвать её к порядку не вышло.

Хорошо, что я догадался снять особняк напротив азовского. Вот как жопой чуял, что понадобится. Вышло дорого, но спрятать дочь в абсолютно защищенном пространстве — бесценно. На Гарамон же не отправишь. Даже если бы гоблины не были бы такими мудаками, то всё равно — у них там сейчас крайне небезопасно. Гнев мира — это не шутки.

Проекция даймона с двумя маленькими девчонками, молодым олененком пересекла дорогу, а затем скрылась в главном входе в берлогу Константина. Быстро оглядев улицу и убедившись, что она пуста, я спешным шагом вернулся в зал.

— Говорят, что хромую лошадь нужно пристрелить, — процедил я, наводя пистолет на голову очень заволновавшейся, но совершенно беспомощной единорожины, так и лежащей с копытами в разные стороны, — Отличный совет. А знаешь, что еще меня радует, Амадей? От тебя теперь не прёт демонятиной! Ты вылечился!

Глаза зверюги выкатились от ужаса, она даже попыталась что-то промычать, шлёпая губами и вытянув шею, но…

Выстрел. И три контрольных.

Черт знает этих единорогов…

Глава 8

— Зачем вы застрелили лошадь у себя дома?

— Она задавала неуместные вопросы.

— Это угроза, князь Дайхард?

— Это еще один неуместный вопрос, следователь?

— Я буду вынужден вас отвести в участок, если вы не прекратите!

— Не рекомендую.