— Но позвольте хотя бы…

Истинная княгиня, Кристина Дайхард, сильно изменилась за прошедшее время. Моя жена чуть-чуть подросла, её тонкая и звонкая фигура по-прежнему осталась очень изящной, но при этом приобрела женственные формы, которые она полюбила подчеркивать легким корсетом. Наша связь через китайские татуировки, покрывающие немалую площадь тел, работала великолепно, позволив моей дражайшей супруге полностью проигнорировать те печальные вещи, что делает природа с рожавшей женщиной.

Характер, правда, стал у неё лишь суровее и жестче. Для посторонних.

— Кара темного покрывала!

— ААА!!!

Обогнув корчащегося на земле дурака, вокруг которого быстро рассеивался черный туман, я подошёл к жене.

— Ни на минуту тебя оставить нельзя, — улыбнулся я девушке, поймав паузу в воплях пострадавшего, — Что это за тип? Никогда раньше его не видел.

— Пойдем отсюда, я расскажу по дороге.

Взяв супругу под руку, я, кивая по пути знакомым студентам и студенткам, направился подальше от стонов человека, познавшего тяжесть детского наказующего заклинания семейства Терновых. По дороге оказался «обрадован» новостями — к нам решили докинуть немалую кучку москвичей, оказавшихся чем-то не ко двору в центральной академии страны. Хулиганы, неуспевающие, прогульщики, прочие нарушители спокойствия.

— Нам скинули всех, — желчно бурчала бывшая Тернова, — Видишь кого-нибудь из преподавателей? Не видишь. А знаешь, почему?

— Преподавательский состав надеется, что первым делом москвичи сцепятся с нами, что и происходит, — кивнул я, — Вполне разумно, учитывая, какие там нравы.

В московской академии очень любили сталкивать студентов лбами в потешных, а иногда и серьезных ссорах, дополнительно мотивируя их на развитие, а себя любимых попросту развлекая. Родители, преподаватели, зрители со стороны, все участвовали в этой сложной и далеко не приятной для участников игре. Довольно глупое занятие, так как обиды мало кто забывал, что бы они там другого не утверждали.

— Что будем делать?

— Будем гулять и наблюдать, — решил я, — Всех бузотеров вызываем на тренировочную дуэль, а потом бьем, но в меру, без унижений. А потом пошлем открытое письмо с выражением сожалений о качестве воспитания родителям побитого.

— А не круто ли? — засомневалась жена, тряхнув своими длинными черными косами.

— Ты сомневаешься в том, что московские изгои не начнут нам с тобой гадить при первой же возможности? — весело хмыкнул я, останавливаясь и кладя девушке ладони на талию, — После того, как граф Огарев прикатил из Аргентины, удачно толкнув там партию «Увальней» за несусветные деньги, мы с тобой стали врагами для любого паразита, желающего заработать на перепродаже!

Что да, то да. Умный граф, решивший, что оборонит свои земли и по старинке, просто-напросто перевел полученные от государства силовые доспехи в солидный денежный куш. А затем, как водится у таких личностей, и похвастался подобным. Меня от такого пассажа переклинило почти на месяц, но результатом стала новая линейка доспехов — более мощных, с более плавным ходом и нагрузкой побольше. Казалось бы, все счастливы? А вот фиг! К этим доспехам мы вместе с русскими волшебниками разработали диагностический ремонтный стенд, без которого определить неисправность, или там, разобрать броню, было практически невозможно. Император почти сразу распорядился перевести всё производство на новую модель, а мне поручил разработать товар на экспорт — пожиже и попроще. Что сделать было раз плюнуть.

Многочисленные любители халявы в столице были вынуждены втянуть в себя как уже распущенные слюни, так и воздух.