На «Германии» тоже поднимали пары.

Наконец Сандок увидел, что Фукс и Габриэль поднялись. Проворно, как кошка, отпрянул он от окна и спрятался за углом.

Фукс и Габриэль вышли из таверны. Спешивший мимо моряк спросил:

— Куда направляется ваша «Германия», дядя Габриэль?

— В Лондон-Вилль,— отвечал тот.

— Ого, вы собираетесь пуститься наперегонки со «Снодоуном»?

— Почему бы и нет? К утру мы вас догоним и перегоним.

— Счастливого пути! — крикнул моряк и заторопился дальше.

Фукс между тем удостоверился, что все вокруг спокойно.

— Когда мы отправляемся? — спросил он своего проводника.

— Через час, сударь,— ответил тот.— Не беспокойтесь, все будет хорошо. Вы правильно сделали, что взяли на всякий случай приказ от нашего князя. Если беглый преступник, которого вы ловите, только сегодня оставил Гавр, мы будем в Лондоне раньше его, и вы с помощью полиции поймаете эту птичку. А «Снодоун»,— продолжал Габриэль с самодовольным видом,— даже если выйдет часом раньше нас, все равно останется позади.

— Поторопитесь же, любезный друг,— сказал Фукс и вслед за Габриэлем поднялся по трапу на борт «Германии».

Звон колокола, возвещающий отход «Снодоуна», отвлек внимание Фукса, и он не заметил крадущегося за ними негра, в котором по шинели и шляпе наверняка узнал бы человека с поезда.

Фукс отошел на другую сторону палубы, обращенную к отходящему «Снодоуну»,— отчасти для того, чтобы получше рассмотреть его, отчасти потому, что здесь было меньше света.

Вдруг он услышал, как Габриэль кого-то окликает, и обернулся, думая, что это относится к нему.

По трапу взбегала человеческая фигура, и Фукс с ужасом узнал своего преследователя, причинившего ему так много беспокойства днем в поезде. Это его окликал Габриэль, спрашивая, что ему нужно.

Не отвечая ни слова, Сандок взбежал на палубу «Германии», наклонился, приподнял трап и, к негодованию Габриэля, столкнул его в воду. Все это было делом одной минуты.

Фукс остолбенел, видя, что пути отступления для него отрезаны, а Сандок злорадно захохотал и двинулся к нему.

— Живой сатана! — вскричал старый Габриэль при виде этого как будто из-под земли появившегося чернокожего, а матросы, возмущенные тем, что незнакомец сбросил в воду трап, поднимать который придется им, уже подступали к нему, засучивая рукава и сжимая кулаки.

Сандок отступил на шаг, сбросил шинель и шляпу и остался в красной рубахе и коротких штанах, за поясом которых торчало оружие. Вид у него был угрожающий.

— Назад! — крикнул он.— Сандок не призрак! Сандок пришел, чтобы схватить злейшего врага своего господина!

В несколько шагов он очутился на юте «Германии».

Дикое проклятие сорвалось с губ Фукса, и он схватился за револьвер. Но в ту же минуту ему пришла в голову мысль более удачная, чем бесполезное сопротивление: застрелив Сандока, он все равно попадет в руки матросов и окажется их пленником.

Фукс не зря славился своей находчивостью и отчаянной смелостью; даже теперь, несмотря на приближающуюся старость, он оставался сильным и ловким мужчиной, всегда сохранявшим присутствие духа.

«Снодоун» в эту минуту проходил так близко, что матросы «Германии» вынуждены были отталкиваться длинными шестами. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания Фукса.

Его не заметили еще ни на «Снодоуне», ни с больверка, так что момент для бегства был самым подходящим.

Когда негр, сжимая кулаки, подступил к нему, Фукс вскочил на леерное ограждение и взялся руками за один из шестов, которыми матросы отталкивались от тяжелого «Снодоуна», изо всех сил упираясь ими в корму парохода.