– Просто хочу, Надюша, до появления малыша перебраться в дом. – Сережа привлек ее к себе. – Не хочу, чтобы он начинал ходить по пыльному городскому асфальту. А там!.. Там же красота! Весной трава, цветы. Ты насажаешь цветов? В дом хочешь переехать? Ну вот! А для этого надо еще немного поднатужиться. И господин Кагоров нам в наших потугах поможет. Уж придется пожертвовать новогодней ночью, прости.

– Я все поняла, – она закивала с понимающей улыбкой, затолкав поглубже обиду. – Может, мне лучше остаться дома, Сережа?

Она всегда его об этом спрашивала, а потом с замиранием сердца ожидала ответа. И загадывала всегда: вот если согласится с ней, значит, ему безразлично, рядом она или нет, а если захочет, чтобы она с ним была, значит, любит, все еще любит.

– Ты чего, Надюш? Как же я без тебя? – Сережа тут же подлез под ее локоток и пристроил голову на ее коленках, и замурлыкал, замурлыкал. – Я выгляну из-за чьего-нибудь плеча, а там ты! Красивая такая, родная… Мне сразу теплее на душе, сразу и дела спорятся. А так что? Новый год, а я там один! Не-ет, малыш, ты со мной. Уж потерпи ты этих рысей… Один, без тебя, я не пойду!..

– Один, без меня, ты не пойдешь!

Кагоров с удивлением повернул голову в сторону разгневанной супруги. Это было что-то новенькое. Какой-то непонятной оттепелью тронулся ее ледяной панцирь, что-то человеческое проглянуло сквозь сверкающие рыбьи доспехи. На нежные щеки Лилии, от рождения покрытые благородной бледностью, выползли два красных пятна, губы задрожали. И это было непривычным для него и совершенно непонятным. Лилия обычно равнодушно воспринимала его приглашения, и если таковых не случалось, без лишних слов оставалась дома. А тут!..

– Что так? – Кагоров снова вернулся к столу, хотя уже поужинал и собирался лечь спать. – Что вдруг произошло?

– Почему непременно что-то должно произойти?! – фыркнула она в несвойственной ей манере. – Что ты находишь странного в том, что я хочу встретить Новый год со своим мужем?!

И она даже ладошкой по столу пристукнуть посмела, во как! Совсем позабыла, что это неприлично?

Она вообще сегодня ему другой, неузнаваемой показалась еще с самого утра. Проснулась раньше его. Это в первый-то раз за столько лет их безрадостной семейной жизни. Он глаза привычно распахнул, скосил взгляд на нее. Хотел по привычке ее порассматривать, поругать и поненавидеть втихаря, а она на него уже таращится совсем даже не сонными глазенками. А потом и вовсе удивила. Полезла с поцелуями, по волосам принялась гладить и что-то шептать начала умильное. Он даже не слышал ее, настолько внутренний его протест оказался громогласным и оглушительным.

Чего это она?! Чего лезет?! Приснилось что-то?! Или прочувствовала своим женским подсознанием, что он собирается от нее избавиться?! Так не станет он от планов своих отказываться из-за неожиданных ее порывов. Ни за что не станет! Он уже все продумал, уже даже знает, когда и где это произойдет. И тут вдруг…

Весь день потом названивала ему, придумывая совершенно дурацкие предлоги. Затем заикнулась что-то про ужин в ресторане, мол, не были давно, пора бы возродить традицию. Кагоров отказался. И причин тому было множество. А самой главной и первой причиной была та, что он не собирался ничего возрождать. Все в нем умерло, угасло, не кровоточило и не стреляло искрами.

Домой вернулся позже обычного, почти в одиннадцать. Очень надеялся, что его королева-жена давно почивает на своей половинке кровати и ему не придется с ней разговаривать.