-  Эта старуха его молодая жена?! - не удержавшись, воскликнула я.

    -  Какая еще старуха? - не поняла тетка Степанида. - Ты, Алевтинка, никак заговариваешься? Нет тут никаких старух!

    -  И правда нет, - сказала я, чтобы она отстала с разговорами. - Видно, я сидя заснула, вот и приснилось. Ты, тетя Степанида, иди, сами ужинайте, я есть не хочу.

    -  Это как же на голодное брюхо спать ложиться! Ты, девушка, меня не пугай! Сначала одна чуть не померла с голода, теперь другая туда же. Никуда не денется твой барин, скоро вернется!

    -  А мне-то что, пусть делает что хочет! Очень мне нужно его ждать!

    Тетка Степанида внимательно на меня посмотрела и засмеялась.

    -  Ну, порох! Знаешь, Алевтинка, и я сперва, по молодости такая же горячая была. Как Фрол из дома, я в три ручья. Все виделось, что он на других баб зенки свои бесстыжие пялит. Потом поутихла. Ты главное в сердце ревность не бери. Мужики того не стоят, чтобы по ним сердце рвать и слезы лить. Никуда он от тебя не денется. Я же вижу, он на тебя смотрит как кот на сметану, разве что не облизывает. Ты, что думаешь, никто здесь не видет, как он тебя по всем углам тискает?

    -  Ничего он меня не тискает, - ответила я, - ну, разве что чуть-чуть.

    -  Что ж, дело молодое, - сказала она, садясь рядом со мной на лавку. - А к генеральше своего Алешу не ревнуй, у нее такой сторож, что близко никому подойти не даст.

    -  Но, я же сама видела как он с ней… - начала я и прикусила язык.

    -  Много мы чего видим, а еще больше придумываем, - грустно сказала тетка Степанида. - Не хочу тебя греху учить, но не мучай ты своего попусту. Мужики как дети, ласку любят. Подарки он тебе делает?

    -  Платье подарил барское, да надевать не велит. Сказал, что босой его нельзя носить, к нему нужны сапожки особые.

    -  Значит, жди, сапогами одарит. Ладно, нечего тебе тут одной сумерничать, пошли, в кумпании посидим, а то Дуня заждалась.

    Я согласилась, и мы с ней отправились на женскую половину. Дуня мне улыбнулась и пригласила сесть. Обе Котомкины мне нравились. Они совсем не заносились и не гордились своим богатством. С Дуней мы, как заговорили, сразу же подружились. Разговор, как водится, шел о нарядах. Мне кроме барского платья похвалиться было нечем, потому мы начали смотреть и мерить Дунины сарафаны и салопы. Я так увлеклась, что и думать забыла об Алексее Григорьевиче и его старухе-генеральше.

    Перед ужином тетка Степанида ушла по своим хозяйским делам, а мы с Дуней взялись пробовать ее косметику. Я уже правильно говорила это слово и научила ему Котомкину, а она помогла мне накраситься. До этого раза я еще никогда не пробовала косметику и очень хотела, чтобы Алеша увидел, какая я стала красивая.

    -  Вот твой-то барин удивится! - радовалась Дуня, любуясь мной. - Теперь подчерним брови и все готово.

    Она провела мне по бровям специальным косметиком и подала зеркальце.

    -  Ну, ты, Алевтинка, теперь чисто княгиня!

    Я посмотрела на себя, и мне все очень понравилось. Лицо у меня стало белым, брови черными, а щеки румяными.

    -  Нравится? - спросила Дуня.

    -  Очень, - ответила я.

    После меня мы вдвоем начали красить Дуню. Она скоро тоже стала такой же красивой как и я. Вечер прошел незаметно.