Как сказала Сара, если он собирается работать с детьми, которым пришлось пережить такой же опыт на улице, то он должен сам преодолеть все, что с ним произошло. А он собирался работать с ними, черт побери. Он не собирался позволить Кэтрин повлиять на его решение или не позволить превратить его жизнь в нечто стоящее. Так что, если разговор с профессионалом поможет ему, то он сделает это. Сара предложила ему поговорить об этом с кем-то в «Сэйф Хаус», или же они могли бы направить его к нужному человеку.

 — В конце концов, — Сара сказала, — ты мог бы даже подумать о том, чтобы стать консультантом для детей, которые уже прошли через что-то подобное.

 Это, вероятно, потребует дополнительного образования. Она предложила ему рассмотреть колледж.

 — Почему нет? — сказала она. — Если, конечно, это  то, чем ты хочешь заниматься.

 Боже, он любил эту женщину.

 Он снова позвонил и пробормотал: — Ну же, Кэтрин, вытаскивай свою задницу из постели.

 Дверь открылась. Она была одета в великолепный кремовый до пола халат, с распущенными волосами, и ее лицо было как всегда красивым, даже несмотря на отсутствие макияжа.

 — Ну, наконец-то. — Он прошел мимо нее и вошел внутрь. — Я возвращаю твой мобильный телефон. — Он положил его на изысканном столике в фойе.

 — Ты хоть представляешь, сколько сейчас  время ... Кевин. — Она смотрела на него в ужасе.

 — Выглядит довольно страшно, не так ли? Даже я вздрогнул, когда увидел себя в зеркале этим утром.

 — О, мой Бог! — Она приложила руку ко рту в сочувственном жесте.  — О, Кевин ...

 — Не ломай комедию, Кэтрин. Я знаю, что ты причастна к этому. Ты  — единственный человек, которому я когда-либо рассказывал все детали. И именно ты сообщила их ему.

 Она начала плакать, что удивило его. Покачав головой, она произнесла: — Он просто должен был напомнить тебе. Освежить в памяти. Он не должен был ... делать это.

 — Ой, да ладно, а что ты думала, произойдет? Дэррек больше, чем я, у него есть зуб на меня, и он идиот.

 — Я сказала ему, чтобы он не причинял тебе боль! Он должен был только напомнить.

 — Боже, Кэтрин, когда-то давно я был полностью раздет, с кляпом во рту, избит, изнасилован и брошен умирать. Ты действительно думала только напомнить, не причиняя  телесных повреждений?

 — Ты сильно пострадал?

 — Нет, — сказал он. — Но моя девушка должна будет смотреть, куда целует в течение  нескольких дней, однко я буду жить.

 — Твоя девушка... — Кэтрин нахмурилась. — Послушай, Кевин, если ты заинтересовался кем-то и хочешь больше личного времени, то...

 — Я не «заинтересовался» ей, — сказал он. — Я люблю ее, и мы собираемся пожениться.

 Это явно потрясло ее. — Ты женишься на ней?

 Он криво улыбнулся. — Ну, я  всегда был хорошим католиком, насколько ты знаешь. Мы поговорили об этом вчера вечером, и я понял, что  было бы неправильно не жениться на ней. И она хочет, чтобы я стал ее мужем, даже зная то, что она знает обо мне.

 — Она не знает тебя. Не так, как я.

 — Она знает все, Кэтрин. Действительно все.

 Кэтрин покачала головой. — Нет, я разговаривала с ней, я знаю, что она из себя представляет.

 — Нет, ты не знаешь. Ты не можешь. Но это не имеет значения.

 — Ты не должен уходить из-за нее.

 — Я хочу, чтобы ты послушала меня очень внимательно. Если я вернусь домой сегодня и найду ее  записку, в которой будет написано, что я никогда не увижу ее снова, я все равно уйду от тебя, Кэтрин.