— Не буду.

Он выпустил меня и перевел взгляд на истыканное чучело:

— Кажется, этот парень немного устал. Дам ему передышку минут на пять.

— Он уже давно мертвый, так что передышка ему не повредит, — согласилась я.

— Не боишься мертвецов?

— Живых надо бояться. — Я подумала, не рассказать ли ему о происшествии в переулке, и решила, что нет. Только зазря обеспокоится, а толку никакого.

— Верно, верно, Мари, — отец кивнул, вглядываясь в меня так пристально, что я заподозрила неладное. — Ты так похожа на свою мать, — сказал он наконец.

— Так говорят, когда скучают.

Отец пожал плечами.

— Столько лет прошло, но да, я скучаю по ней. Временами сильно.

Он помолчал, и я в который раз задумалась: что именно ему известно? Никогда не решусь спросить, так и покину дом, оставив эту тайну нераскрытой. Пусть. У каждого есть право на тайны.

— Поэтому ты иногда так волнуешься за меня?

— Ты моя дочь. И да, в последнее время волнуюсь все больше, Твоя свадьба скоро, не могу представить, что моя маленькая девочка все же покинет этот дом.

Я спросила прямо:

— Тебя беспокоит, что мой жених — виконт де Мальмер?

— Меня беспокоит, что он намного старше тебя. Он хороший человек, не спорю, и все же не понимаю, отчего ты не выбрала кого-нибудь помоложе.

— Папа, ты ведь знаешь, как это бывает, — заметила я, убирая руки за спину и там сцепляя пальцы: привычный, унаследованный жест. — Ты просто видишь человека и понимаешь, что тебе нужен он. Только он и никто другой.

— Да, — сказал он, — да, я понимаю. И все же… Отец де Шато вот тоже переживает за тебя.

Я почувствовала себя кошкой, у которой дыбом встает шерсть на загривке.

— Отец Реми говорил с тобою обо мне?

— Мы беседовали обо всех членах нашей семьи. Но о тебе особенно. Я знаю, моя жена попросила священника наставить тебя в вопросах брака. — Отец никогда при мне не называл мачеху по имени — он все чувствовал. — Но он все равно меня расспрашивал. Его интересовало, любишь ли ты виконта и отвечает ли тот тебе взаимностью, я отвечал, что да. Это ведь так?

— Но ведь я хочу выйти за него замуж, — принужденно рассмеялась я, — что же тут неясного?

— Действительно. Действительно, — отец имел привычку некоторые слова повторять дважды, хотя с ним и так мало кто спорил. — Ну, оставим эту тему. Сегодня пойдешь на исповедь к святому отцу, там и поговорите с ним.

— Непременно.

О, я не упущу этот шанс. Отчего отца Реми так волнует моя любовь к жениху? Взялся за дело наставлений невесте со всем возможным энтузиазмом? Танцевал со мной вольту, чтобы проверить на прочность мои моральные устои? Что ему вообще нужно, почему он привязался ко мне?

— Чучело отдохнуло, — сказала я.

— Отдохнет еще немного. Сейчас придет отец де Шато, мы с ним теперь фехтуем по утрам.

У меня челюсть отвисла.

— Что вы делаете?!

— Он вполне неплох для сельчанина, — сказал отец, будто оправдываясь. — Только дерется грубовато. Но это недостаток практики. Не дуэлянт он, этот священник, не дуэлянт.

— Куда ему до тебя!

— О, все давно в прошлом, — отец самодовольно погладил бородку. — А вот и он. Доброе утро, отец де Шато.

Он один во всем доме не называл нашего кюре отцом Реми.

— Доброе утро, — ответили от двери, и я обернулась.

Без своей привычной сутаны священник выглядел более чем странно.