– Он считает Эрлину шлюхой, Бонни. Говорят, она любит повозиться в высокой траве. Но заметь, он не собирается жениться на ней, только пользуется ею.

Бонни встала, на этот раз Элай не пытался удерживать ее.

– Я возвращаюсь сейчас же в Нортридж, – сказала она, – и буду благодарна, если ты уедешь отсюда завтра.

Элай кивнул.

– Хорошо. Зачем Хатчисону знать, что я проводил время в постели с «дамой его сердца», пока он в поте лица корпел над газетой. Он был бы крайне разочарован.

Ошарашенная Бонни даже не рассердилась.

– Но ведь ты не скажешь ему, ты же обещал мне…

– Я дал слово и сдержу его, Бонни. Я никому не расскажу, что мы были вместе, но кое-кто и сам догадается. А сейчас я хотел бы проводить тебя на вокзал.

Они пошли пешком, так как вокзал был недалеко. Бонни злилась на Элая и чувствовала, что уже во второй раз расстается с ним. Ей было горько. Будущее казалось ей неопределенным. Выйдет она снова замуж, или нет, – в душе останется пустота.

Стоя на перроне, Бонни размышляла, что бы сказать на прощание Элаю, когда он наклонился к ней и поцеловал.

– Увидимся в Нортридже.

Бонни поняла, что он имеет в виду, и радостный трепет охватил ее тело. Она повернулась и вошла в вагон. Поезд был так переполнен, что Бонни с трудом нашла место. «Ничего, – подумала она, – многие едут до Колвила». Там было несколько лесопилок, где можно было найти работу.

Бонни предалась воспоминаниям о последних днях. Крайне удивленная тем, что в Колвиле никто не вышел, Бонни украдкой взглянула на попутчиков.

В основном, это были мужчины. Они играли в карты, наполняя вагон клубами табачного дыма, но не походили на рабочих с лесопилок. Судя по костюмам, довольно дешевым, и котелкам, это были горожане, ехавшие, видимо, издалека. Должно быть, они направлялись в Нортридж.

Что нужно им в таком маленьком городе?

Бонни вдруг осенило: да это же люди из Союза, профессиональные смутьяны!

Один из них уже поглядывал на свободное место возле Бонни. К счастью, маленькая блондинка, пробиравшаяся по проходу, успела занять его раньше.

Бонни с облегчением вздохнула. На нее смотрели темные, бархатистые глаза.

– Я чуть не опоздала на поезд, – тяжело дыша, сказала молодая женщина.

Бонни подумала об огромном вонючем самце, который подбирался к ней, и содрогнулась.

– Слаба Богу, что успели, – ответила она, когда поезд тронулся.

– Я Элизабет Симмонс, – бойко представилась блондинка, положив на колени журнал. Она была в серой фланелевой юбке и светлой кофте. На вид она казалась ровесницей Бонни. – А как вас зовут?

Бонни подумала, что эта женщина найдет в ней сейчас приятную спутницу. Но едва Элизабет Симмонс доберется до Нортриджа и попадет в поле зрения членов «Общества самоусовершенствования», ей сразу же скажут, кто такая Бонни Мак Катчен.

Неохотно назвав свое имя, Бонни упомянула, что она – владелица единственного в Нортридже универсального магазина.

– Восхитительно! Женщина занимается бизнесом! – воскликнула Элизабет, восхищенная этим. – А я учительница, поэтому мне едва хватает на жизнь. Конечно, многого можно добиться с моей профессией, был бы шанс.

Бонни не знала, что наняли новую учительницу для маленькой, занимающей всего одну комнату, школы Нортриджа, и очень удивилась, поскольку учебный год подходил к концу.

– А кто же пригласил вас на работу? – спросила она.

Элизабет тепло улыбнулась, показав белые красивые зубки.

– Мисс Джиноа Мак Катчен, должно быть, ваша родственница?

– Она… моя золовка.