Вспомнив, как смело и самоотверженно Эмма училась плавать, Чарлз улыбнулся. Она твердо решила – в следующий раз Робби не удастся посмеяться над ней. Интересно, не разучилась ли она плавать сейчас? Его улыбка стала шире. Было бы любопытно оценить ее умения.

Может быть, сегодня днем. В каком-нибудь укромном уголке озера. Она могла бы надеть сорочку…

– Папа Чарлз! – Клер дернула его за волосы.

Чарлз пересадил девочку на другое плечо и снова предался мечтам. Ему виделась Эмма в ночной рубашке, вся мокрая. Полупрозрачная рубашка не скрывала бы изгибов ее прекрасного тела и даже позволила бы ему увидеть – намеком – темные завитки между ног. Если будет прохладно, соски поднимутся маленькими горными вершинами под мокрой тканью, такие манящие…

– Ох, леди Клер! Эти волосы растут на моей голове.

– Прости, папа Чарлз. Просто ты не слушаешь.

– Да?

Он вдруг понял, что мокрые брюки отлично выдают его возбужденное состояние. Стоит бросить взгляд – и сразу станет ясно, о чем он мечтает. Он заставил себя думать о вещах, никак не связанных с Эммой. Например, об управлении имением. Помогло как по волшебству.

Он снова взглянул на Эмму. Та внимательно изучала почву под ногами. По крайней мере, ему хотелось думать, что она занята именно этим – он не мог видеть ее лица. Ужасная шляпа! Ничего из-за нее не видно. Как будто ее соорудила не модистка, а какой-нибудь крестьянин, потому что она больше похожа на ведро, чем на дамскую шляпку. Нужно придумать предлог, чтобы избавить мир от этого кошмара.

– Папа Чарлз, если мы не поймали ни одной рыбки, что же нам есть на завтрак? Я такая голодная.

– Не волнуйся, леди Клер, – ответил он. – Мы зайдем к кухарке. У нее наверняка найдется что-нибудь вкусное.

– Нельзя мешать кухарке, папа Чарлз.

– Отчего нет, Изабелл? Бывало, я всегда забегал на кухню, когда был в твоем возрасте. Не правда ли, мисс Петерсон?

– Да. – Эмма все еще избегала смотреть на него. – По крайней мере, когда я с вами познакомилась, вы вечно были голодны. Кажется, кухарка называла вас чертенком. Но она обязательно давала вам что-нибудь вкусное – самый большой кусок пирога или спелое яблоко.

– Вам было завидно, мисс Петерсон?

Эмма быстро взглянула на Чарлза и снова отвела глаза:

– Разумеется, нет, милорд. Меня поражала ваша способность поглощать горы еды.

– Ведь я был мальчиком, который быстро растет.

– А я девочка, и я тоже расту, папа Чарлз, – заявила Клер, подпрыгивая у него на плече. – Как вы думаете, что найдется у кухарки вкусного?

– Наверное, пирожки с крыжовником. Конечно, не совсем подходящая еда для завтрака, но у нашей кухарки эти пирожки выходят – просто объедение. Может быть, ей трудно угодить гостям из Лондона, когда приходится готовить столько блюд для светского приема, но кое-что она готовит отлично. – Он взглянул на старшую девочку: – Изабелл, ты когда-нибудь пробовала пирожки с крыжовником, что печет наша повариха?

– Нет, дядя Чарлз. Мама говорила, мы растолстеем, если станем есть пирожки. Тогда нам трудно будет поймать мужа.

Чарлз разинул рот:

– Вот вздор! Тебе только девять, Изабелл. Несколько пирожков не могут помешать замужеству.

– Мама говорила, никогда не рано думать о будущем. Мы ведь не можем жить в Найтсдейле всю жизнь.

Чарлз уставился на девочку, не зная, смеяться ему или плакать. Неужели Пол не знал, что его жена внушает дочкам?

– А я уже пробовала пирожки с крыжовником, папа Чарлз!

– Клер! – возмутилась Изабелл.