— Видимо, теперь мне придется отбиваться от мужчин, — вздохнул Грег, когда они остались одни.

— Ты преувеличиваешь.

— Дорогая, ты не знаешь — к счастью для себя — таких людей, как Марк. Он старый ловелас!

— Старые ловеласы интересуют меня исключительно с деловой точки зрения. И вообще, тебе не кажется, что я сама могу позаботиться о себе?

— Нет, не кажется. К тому же мне нравится о тебе заботиться.

Мэри положила салфетку на стол и встала.

— Ты уходишь? Чем я провинился?

— Мне надо в дамскую комнату, а потом я собираюсь есть бифштекс и лобстера, пока не лопну.

Грег смотрел, как удалялась Мэри. Короткое облегающее маленькое платье с асимметричным подолом подчеркивало ее восхитительную фигуру. Да, Мэри — здесь самая красивая женщина, и это его женщина, но что-то беспокоило его в последнее время. Он был счастлив, но не уверен, что в отношениях с Мэри все прекрасно.

— Наконец-то ты пришел к мысли, что не мешало бы и повеселиться!

Грег поднял голову и встретился с взглядом своей бывшей жены.

— Джанет! — воскликнул он с улыбкой.

Она была со спутником и очень эффектно выглядела. Дорогое ярко-красное платье подчеркивало ее прекрасную фигуру.

— Ты всегда был обаяшкой, Грег. — Она многозначительно посмотрела на место рядом с ним. — Где и кто твоя спутница?

— Мэри-Элен Гэллагер, она в дамской комнате.

— Чудесно, — заметила Джанет с озорным блеском в глазах. Она поцеловала в щеку своего спутника и мгновенно исчезла в направлении дамской комнаты.

У Грега упало сердце.

— Присядьте, — с вымученной улыбкой указал он на стул Мэри.

— Джанет представила вас как партнера и бывшего мужа. Том Хендрикс, — протянул руку мужчина.

Грег пожал ее.

— Чем занимаетесь, Том?

— Я — врач. Педиатр. Ваш сын заболел, видимо, аллергия. У детей иногда бывает аллергия, особенно весной или когда что-нибудь съедят. — Том нерешительно присел на место Мэри.

Парень явно не знал, как себя вести и что говорить. В свое время Грег также чувствовал себя неловко, когда Джанет знакомила его со своими поклонниками. Они немного поговорили о Джейсоне, погоде, ресторанах, новых шоу и спорте, но оба не спускали глаз с хорошо освещенного прохода, ведущего к ванным комнатам. Куда, черт возьми, подевались женщины и какую тему они нашли для разговора?

— Он сын своего отца, — заметила Джанет, вытаскивая кисточку для губ. — Ты же знаешь, при половом созревании у них начинают вылезать гены, которые перечеркивают воспитание, каким бы хорошим оно ни было. И непонятно, почему они вдруг начинают верить, что Бог сделал женщин не такими умными или сильными, как мужчины.

— Согласна, этот ген застилает глаза некоторым мужчинам, и они видят всех женщин либо в спальне, либо в кухне; как бы ни старались доказать обратное — их не переделать.

— Ну, у Грега этот ген никогда не был господствующим, хотя и ему время от времени не повредит напоминать о нашем женском уме и прочих качествах, как-никак у него растет сын.

Мэри-Элен стало неловко. Она на какое-то мгновение забыла, что эта женщина — бывшая жена Грега и мать его ребенка, а теперь ей это напомнили. Какая досада! Да и она хороша — обсуждать с бывшей женой того, с кем встречалась, в кого была влюблена, достоинства мужчин!

Видимо, и Джанет что-то поняла, потому что неожиданно улыбнулась и сказала:

— Послушай, то, что мы с Грегом разошлись, совсем не означает, что я должна ненавидеть его.