Он в изумлении уставился на нее:

– Вам не дашь больше двадцати одного.

– Я знаю. Рыжеволосые женщины всегда выглядят моложе своих лет.

– Учительница двадцати семи лет? – недоверчиво переспросил он.

– Вас так удивило, что я достойный член общества? – спросила девушка с притворным возмущением.

– Да.

– Ну и дурак, – обиделась Джесси, ослепляя его бездонным светом своих потемневших глаз. Неужели до него только что дошло, что она вполне зрелая женщина? Не надоедливая, раздражающая муха, а взрослая сексуальная женщина?

Минуту Сидни пристально смотрел на нее, а затем неожиданно нахмурился.

– А все-таки, как вы узнали, что мне двадцать девять лет?

Под его проницательным взглядом Джесси почувствовала себя неуютно.

– Чарльз сказал, что я могу пользоваться всем, что мне необходимо, – сказала она, защищаясь.

– И вам было необходимо покопаться в картотеке?

– Я всего лишь решила посмотреть, есть ли у Джека какие-нибудь рекомендации, и совершенно неожиданно наткнулась на ваше имя. Я только мельком взглянула.

Его возраст. Его семейное положение. Его ежегодная зарплата. История его семья, которая в основном была связана с ранчо. Мельком взглянула! Ну как после этого можно жить на свете?

– И что же вы выяснили о Джеке? – мрачно спросил Сидни.

Джесси подозревала, что он не простил ей любопытства, но с энтузиазмом поддержала перемену темы.

– Он совсем не подходит для своей работы.

– И все-то вам надо знать, – резко заявил он.

– Не понимаю, о чем вы.

– В моем мире, – отрывисто произнес он, – когда мы хотим узнать о человеке побольше, то обычно «вызываем его на откровенный разговор, хотя вам и молодому лорду это может показаться слишком простым.

Джесси поняла, что он укоряет ее, но при чем тут Чарльз?

– Мне не следовало смотреть ваше личное дело, – сказала она с раскаянием. – Извините.

– Зачем вы извиняетесь, леди, вы ведь все равно не измените своего поведения. Так что не тратьте времени на извинения; ведь завтра вы, возможно, позвоните моей матери, чтобы разузнать обо мне еще что-нибудь.

– Вы думаете, что невероятно интересны? – язвительно спросила его Джесси. Однако ей было немного стыдно вспоминать, что она не без интереса посмотрела имя его матери и написанный в конце списка номер ее телефона, по которому можно было связаться с ней в случае крайней необходимости.

– Отлично. Рад слышать, что вы так не думаете. Возможно, теперь, в течение этого ужасного лета, я смогу смотреть в будущее, зная, что хоть что-то обо мне вам неизвестно.

– Лето не будет ужасным, послушайте, вы, несчастный старый козел, а немного любопытства – это признак деятельного ума.

– Для кошки это может плохо кончиться, – сказал он угрожающе. – С глазами такого цвета, как ваши, вы можете принять это за предостережение.

– Можно подумать, что вы так рьяно охраняете какие-то страшные секреты, – надменно заявила она.

– Да, – ответил Сидни и, внезапно поднявшись, очень близко подошел к ней.

Джесси вдруг физически ощутила его близость. От него приятно пахло – запахи мыла, пота и чего-то еще смешались вместе в равных пропорциях. Сильная рука приподняла ее подбородок, и без всякого предупреждения его рот страстно накрыл ее губы.

Она была потрясена полнотой своих ощущений. Первый раз, когда Сидни поцеловал ее, это было мучительно нежно.