И вот сидят в круге люди и князь такой: «А вот Влад, поприветствуем его!» И все хлопают и хором чуть ли не кричат: «Привет, Влад». А я такой… «Я Влад и мне нравится убивать врагов».

Проблемка, но тут все такие.

Чушь, конечно, но усталость и эмоциональные всплески и не такие образы в голову закинут.

Все высказывались, сами брали себе слово. Не было модератора, по типу того, как я фантазировал. Было своего рода местничество, каждый десятник знал, после кого должен высказаться. И что-то мне подсказывает, что это заседание, анонимных кого-то там, заканчивать мне.

Дождь стал чуть менее обильно поливать землю, деревья и поляну, на которой восседали воины. Прежний ливень, когда стояла такая стена воды, что я плохо видел сидящего в круге напротив меня десятника, закончился. Вернее перерос в моросящий, противный, но все равно нескончаемый поток воды. Уверен, что не только я продрог, но и все собравшиеся. Однако, никто не показывал вида. Мужской коллектив, он такой! Нельзя слабость показать, даже если есть реальная угроза заболеть пневмонией.

— Что скажешь ты, Влад? — спросил князь.

Я степенно встал, как мне казалось, с достоинством. Нужно показывать, что я не какой-нибудь отрок, случайно назначенный десятником. Я настоящий командир и имею право и на слово и на действие, в рамках клятвы, конечно. Хотя… ради большего блага, так и клятву побоку…

Небо, тёмное от затянувшихся туч, ярко осветилось. Молния, казалось была так близко, что еще чуть-чуть и до нее можно было дотронуться… Один раз… И последний.

— Бу-бу-бу-бух! — почти сразу после молнии раскатистый гром чуть ли не контузил.

Громко, мощно, впечатлило и меня, знающего природу молний и грома. Все десятники, да и Боромир с князем, стали взывать к Грозному Батьке, я даже услышал, как шептали запретное слово «Перун».

Эх, суеверия! Но, нужно сказать, что происшествие случилось крайне вовремя, словно, действительно, знак от Перуна. За мгновение до молнии я размышлял, что могу переступить через клятву и… Чушь! Так и рождались суеверия. Гром и молния и до того били и сверкали, но далеко. Совпадения, да и только.

— Я скажу? — спросил я после продолжительной паузы.

Минут семь все молились и не понять к кому именно взывали. Наверное, ко всем богам.

Я несколько устал ждать, хотелось под какой навес и переодеться в сухое.

— Говори, десятник Владислав! — сказал князь, выйдя из религиозного экстаза.

— Спаси Христос! — сказал я князю.

Эти слова звучали несколько даже издевками на фоне почти поголовного поминания Перуна. Только, наверное, Никифор, как истинный христианин не вспомнил Грозного Батьку.

— Нам нужна земля… Об том сказал полусотник Никифор, с тем я соглашусь… — начал я высказываться.

Без того, чтобы хоть где-то осесть, жить нельзя. Даже для того, чтобы постоянно воевать, нужны надежные тылы. А еще в этом мире ничего так не ценно, как земля. Она кормилица, она истинное богатство. Пусть и быть наемником, мне не привыкать, но всегда должно быть место, куда возвращаться, которое нужно считать домом.

— Так мы уже и уговорились идти в Смоленск, до князя Ростислава Мстиславовича, — сказал князь.

Других не перебивал. Ну да ладно. Я еще удивлю.

— Нам нужно понять, чего хотим. Я хочу сильную Русь, кабы не было раздоров и усобиц. Того добиться сложно, но кабы не желать такого, не делать так, то и жизнь проживем зазря, — добавил я пафоса в свои слова.

Смоленск в роли центра собирания Руси я не видел. А то, что Русь нужно собрать — это цель, дальнесрочная, но основополагающая.