Интересный он все же мужик. Поставил вопрос силы на первое место в системе своего мировоззрения и общения. Так как равных себе найти не может, так и остается одиночкой. Социопат, который никак не освоится в обществе. Как только жену себе нашел? Тоже после поединка? Она его избила, а он и влюбился? Хотя жена Маски казалась хрупкой и улыбчивой женщиной, но мало ли какими кунфу владеет.

— Ну? Где она? — спросил я.

— Он, или Она? — вопросом на вопрос отвечал кузнец.

Иной бы и не понял о чем идет речь, но для меня все ясно: Маска спрашивает, что именно я хотел бы посмотреть в первую очередь, плуг или косу.

— Давай ее, — усмехнулся я. — Женщине нужно уступать.

— Да? Зачем ей уступать? Что же ты за муж, который уступает жене? — говорил Маска, при этом сам прятал глаза, не смея посмотреть на свою жену, Евпраксию.

А она вышла во двор, наверное, чтобы полюбоваться на своего мужа-гиганта, который сейчас с голой задницей красовался в центре двора. Но это их сексуальные фантазии, меня нынче заботило иное.

И вот мне вынесли ее — залог того, что скотина наша будет множится и оставаться сытой. Коса-литвинка, привычная моему глазу, была очень похожа на тот инструмент, которым повсеместно пользовались на селе, пока в обиход не вошли триммеры.

Я знал историю развития сельского хозяйства на Руси, пусть и не так, как хотелось бы, но не совсем уж был и остаюсь дремучим в этом отношении человеком. Знал я и о том, что до Петра Великого в иной реальности, урожай собирали серпами. Ими же и собирали корма для скотины на зиму. Продуктивность косы-литвинки не идет ни в какое сравнение с серпом. Это замена сразу пятерых, может и большего количества работников.

А еще… Я помнил из истории неких «косинеров», так звали крестьян-бунтовщиков в Литве. Стоит лезвие косы чуть подправить и все — это вполне себе по местным меркам оружие. Так что получалось универсальное изделие, которое и хозяйство поставит на новый уровень и даст возможность крестьянину отмахаться от разбойников. Вряд ли можно рассматривать косинеров, как серьезную военную силу, но какой-нибудь разбойничий сброд поостережется нападать на крестьянина с таким оружием.

— Показывай, тысяцкий, как с ентим работать справно! — сказал Маска, указывая на один из углов огороженной территории мастерской, где росла трава.

Можно было бы сказать, что не по чину мне косой махать. Но я и сам хотел попробовать косу на предмет эффективного использования. Не сказать, что я профессиональный косарь… косец. Однако, принцип помнить доложен. И все равно дважды косу воткнул в землю, но и быстро выкосил где-то десять квадратов травы.

— Лихо, — задумчиво сказал Маска. — Дорого их ладить, долго железо лить, но лихо выходит.

— Три серпа — это уже коса. А она заменит и пятерых селян, — заметил я.

— Сколь заплатишь за каждую? — спросил Маска, да и Асан навострил уши.

— Пулпуда овса дам, — сказал я. — Это пока, после, когда все узнают про такое орудие, сговоримся снова.

— Побойся Бога! — начал торговаться Маска, но ему не удалось скрыть своего удовлетворения.

— Какого Бога? Я только своего Бога Христа и боюсь, а ты какого? — спросил я, чем заставил брови кузнеца нахмуриться.

На самом деле, я и вовсе не хотел платить Маске. Хотел наладить работу по иному принципу: восемь изделий мне, два ему, ну и пусть продает кому и как хочет, хоть и мне отдает косы и все что сделает за еду. Кузнец, несмотря на свою строптивость и гневный характер, умный человек, согласится на такие условия.

Во-первых, это мои идеи, за которые любой мастер, когда увидел бы перспективы изделия, сам платить стал. Во-вторых, Маска теперь только кует, не отвлекается на восемьдесят процентов работы, из чего состоит весь процесс металлообработки.