– Свиное отродье! – брезгливо процедил он сквозь зубы.

Я с интересом уставился на лежащего посреди залы кобольда. Обломки того, что некогда выдерживало мощные седалища пиратов и мошенников со всех концов Тчара, валялись вокруг. Судя по всему, свинтуса стул все же не выдержал…

– Ты где тому научился, придурок? – обратился к разрушителю Стопол. – Тут али у себя, в Степи?

– Да ладно тебе насмехаться! – смущенно буркнул кобольд. – Лучше б подняться помог!

Старый корчмарь, перебирая все известные проклятья, протянул свинтусу руку. Тот ухватился за нее и рывком поднялся. В сапогах радостно плюхнуло. Кобольд перемазался с головы до ног подливой и жиром; местами его серую рубаху оккупировал укроп, а на штанах за место под солнцем боролись сельдерей и петрушка. В общем, вид у степняка был весьма плачевный.

Кобольд утер пятак рукавом и, пошарив в кармане штанов, протянул корчмарю два медяка:

– На.

– Что… ЭТО? – с отвращением глядя на монеты, спросил старикан.

– Плата за ущерб. У меня больше нету, последние отдаю!

– Вот ЭТИ ЖАЛКИЕ МЕДЯКИ за ОТ ЛИЧНЫЙ СТУЛ?! – корчмарь стал медленно закипать, но кобольд этого либо не заметил, либо просто не обратил внимания:

– Бери-бери! А стул не такой уж и отличный попался! Иначе б не развалился.

– Да ты хоть знаешь, КТО сидел на нем? Нет? То-то же! Во время визита в наш славный город племянник ныне покойного короля (чтоб ему, сердешному, в гробу не кашлялось!) почтил визитом скромное заведение вашего покорного слуги. Ты уже догадываешься, где он разместил свое седалище? Именно на этом стуле! И после этого ты хочешь отделаться двумя медяками?! Давай, выворачивай карманы, пока я лицейских не позвал!

– Нету у меня денег больше! Сколько можно повторять?

– Значит, будешь сегодня в Лицее ночевать!

– За что? – взвыл кобольд. Бедняга, видимо, считал Лицей чем-то вроде пещеры дракона: темным, мрачным и вонючим. Ну, где-то он прав, но камеры в Тчаре не слишком и темные!

– За порчу имущества!

– Но я… – кобольд осекся. – Ладно, есть у меня кое-что. Но я могу оставить его только под залог!

– Давай уже, показывай! – поторопил его Стопол. – Если там что-то действительно стоящее, так и быть – дам тебе пару дней, деньжат подсобрать.

Кобольд понимающе кивнул и, пошарив в своем бэге, положил на стол молот. Нет, пожалуй, даже Молот! Склочник-тор слюнями изошел бы, коли увидел, и заложил бы глаз (конечно, не свой Хрофта: зачем богу мудрости один?) за великолепную игрушку!

Я невольно залюбовался дивным оружием. За такой раритет любой коллекционер удавится, а воин, хоть немного понимающий в оружии, умрет сам – от зависти. Всю рукоять покрывали древние руны, которые разобрать смог бы, наверное, один Хрофт (впрочем, без глаз он вряд ли что-то прочел бы!).

Молот впечатлял. Я бы такой в руки Стополу не дал: спустит в две минуты! Впрочем, давать или нет – это уже дело свинское…

Стопол, увидев молот, изрядно струхнул, перепугавшись, наверное, что кобольд сейчас взбесится и начнет крушить стены. Поэтому он торопливо прохрипел:

– Ладно, степняк. Даю тебе три дня… – И, не назвав, на что же кобольд получает этот срок, потянулся к чудесному молоту. Еще секунда – он уже сожмет рукоять и…

Лезвие секача замерло возле горла старого корчмаря, готовое в любой момент про пороть кожу и забрать с собой жизнь старика.

– Не вздумай, – тихо предупредил я. Кинжал в моей руке чуть дрогнул. Владелец таверны невольно поежился – по шее тоненькой струйкой потекла кровь.