У «мадмуазель» случались замечательные «виктории». Миловидный девичий образ, в котором представал Юсупов перед публикой, притягивал взоры мужчин. А князю так хотелось быть центром внимания, он с детства мечтал о славе. Однажды в Париже, в театре, Феликс заметил, что «пожилой субъект из литерной ложи настойчиво меня лорнирует. В антракте, когда зажегся свет, я увидел, что это Король Эдуард VII». Вскоре доверенное лицо Короля пыталось выведать у спутников «прелестной красотки», кто она такая. Английский Монарх имел стойкую репутацию «первого Донжуана Европы» и подобное внимание, как признался позже князь, «было приятно» и «льстило самолюбию».

Подобные «заслуги» вряд ли запечатлели бы образ Юсупова в анналах истории. Лишь совершенное убийство принесло ему долгожданное «паблисити», и таким путем ему действительно удалось оставить свой «плевок в истории».

Юсупов никогда не испытывал раскаяния. Через две недели после убийства Распутина он послал своей теще Великой княгине Ксении Александровне письмо, в котором убеждал, что его ни в коем случае нельзя считать убийцей, потому что он являлся «только орудием Провидения, которое дало ту непонятную и нечеловеческую силу и спокойствие духа, которые помогли исполнить свой долг перед родиной и Царем, уничтожив ту злую, дьявольскую силу, бывшую позором для России и всего мира, перед которой до сих пор все были бессильны».

Уже после революции, отвечая на вопрос доктора Е.С. Боткина: «Бывают ли у Вас угрызения совести? Ведь Вы все-таки человека убили», Юсупов без запинки, с улыбкой на устах изрек: «Никогда. Я ведь собаку убил». Не испытывал раскаяния и его «подельник» Великий князь Дмитрий Павлович.

После бегства из России Ф.Ф. Юсупов неоднократно публиковал воспоминания о той ночи, которая сделала его всемирно известной фигурой. Прожив за границей почти сорок лет, он не овладел ни одной профессией. Но при этом старый повеса так и «не научился считать деньги». А зачем? Ведь торговля воспоминаниями об убийстве приносила в эмиграции Юсупову неплохой доход.

Особенно повезло в начале 30-х годов, когда князю удалось сорвать баснословный куш. Тогда он предъявил судебный иск голливудской компании «Метро-Голдвин-Майер» за фильм «Распутин и Императрица», в котором князь узрел «оскорбление чести жены», которая в одной из сцен уступала «интимным домогательствам Распутина». Суд происходил весной 1934 года в Лондоне, продолжался две недели, и Юсуповы получили, как писал в своих воспоминаниях князь, «крупное возмещение».

Речь шла о сотнях тысячах долларов. Но вернемся к главному сюжету.

Феликс впервые встретился «с отвратительным мужиком» еще в 1909 году (по другим данным, в 1911 году). Поклонница старца-утешителя, известная нам Муня Головина, питавшая «большое романтическое чувство» к молодому Юсупову, познакомила их в своем доме еще тогда, когда имя Григория Распутина не было широко известно.

Князь как истинный представитель золотой столичной молодежи, интересовался модными течениями и необычными явлениями, занимавшими свет. В числу таких «диковин» и относился проповедник из Сибири. Однако эта встреча не привела к каким-либо регулярным отношениям. Лишь в годы войны антираспутинская истерия толкнула князя на сближение с Распутиным, чтобы «разгадать его тайну».

Друг Царской Семьи с первой же встречи проявил большой интерес к Маленькому (прозвище Феликса-младшего в придворной среде). В 1915–1916 годах они встречались несколько раз в узком кругу, пили чай, Феликс играл на гитаре и пел очень любимые Григорием жестокие романсы. Тот же в свою очередь много пророчествовал и вылечил «русского денди» от бессонницы.

Почему же все-таки Юсупов решился убить Распутина? В своих статьях, интервью и книгах Феликс не раз о том говорил, всегда выставляя на первое место некие исторические причины.