Период «охраны» в 1912 году продолжался всего несколько месяцев и в конце того же года по распоряжению Царя был прекращен. Насколько можно судить, Николай II так и не узнал той горькой правды, что руководство полиции выполняло не столько приказ об охране Друга Его Семьи, сколько занималось главным образом сбором компрометирующих сведений. Всего этого Царь не ведал. Поэтому, когда после покушения Гусевой отдал теперь уже письменное повеление начать охрану Распутина, Ему и в голову не могло прийти, что сие распоряжение лишь только усилит деятельность по сбору дискредитирующих сведений и раздует антираспутинскую истерию в стране.

Обратимся теперь к главным документальным результатам полицейской «разработки» Распутина, но прежде проясним несколько вопросов. Что собирали? Кто собирал? Как обрабатывали и как препарировали информацию?

Уже замечено выше, что существовало как бы три периода, когда полиция интенсивно собирала сведения о Распутине. Первый, «курловский», о котором сохранилось чрезвычайно мало сведений, а итоговые материалы, которые составлялись в высоких полицейских кабинетах Петербурга, до нас вообще не дошли.

Второй этап, «период Белецкого», пришелся на 1912 год, и он тоже не отличается обилием сохранившегося материала. Однако в это время были отработаны приемы и методы сбора исходной информации. Важно то, что сохранились поденные филерские донесения о поездках и встречах Распутина, которые фиксировали агенты полиции.

Ценность этого первичного материала в том, что их не касалась рука «обработчиков». Остановимся на этих документах подробней, тем более что «профессиональные разоблачители» эти материалы не тиражировали и не популяризировали. Некоторые из этих донесений впервые появились в печати уже в наше время в книге O.A. Платона о Распутине.

Прежде чем цитировать данные документы, поясним некоторые аспекты технологии. Агент (филер) или агенты в конце каждого дня наблюдения за «объектом» составлял описание виденного. В них Распутин шифруется кличкой “Русский”, а его поклонницы еще более живописными прозвищами, не все из которыхудалось раскрыть: “Ворона” (М.А. Сазонова), “Галка” (Ю.А. Ден). “Ряженая” (О.В. Лахтина) и так далее.

Перед нами донесение за 19 ноября 1912 года. “Русский”, Николаевская ул., дом № 70. В 9 час. утра на извозчике приехала “Ворона”. А в 9.30 утра пришел к “Русскому” неизвестный монах. В 10 час. утра “Русский”, “Ворона”, “Банная” и неизвестный монах вышли из дома, дойдя до Ивановской улицы, расстались. “Ворона” и “Банная” пошли по Ивановской улице к Загородному проспекту, а “Русский” с монахом дошли до Кузнечного переулка, тоже расстались. Монах пошел без наблюдения по Невскому проспекту, а “Русский” зашел в сапожный магазин в дом № 27 по Николаевской улице. Через 10 минут вышел, сел на извозчика и поехал на Мойку, дом № 10, слез с извозчика и зашел в подъезд, было время 10 час. 40 мин. Через 30 минут в этот же дом на извозчике приехала “Галка”, где пробыла 20 минут, вышла, села на извозчика, поехала без наблюдения, а “Русский” пробыл 3 час. 50 мин, вышел вместе с “Вороной” и “Банной”. На двух извозчиках отправились в Царскосельский вокзал, где “Ворона” купила билет 2 класса, отдала “Русскому”, и все трое пошли на отходящую платформу в Царское Село. В 3 час. “Русский” уехал».

Примерно по такому же принципу составлены и все прочие донесения филеров за 1912 год: «вышел», «поехал», «зашел», «встретился» с указанием времени и зашифрованных имен нескольких почитательниц. Никакой, как говорят французы, «compromettre» (компрометации) тут усмотреть невозможно.