— Это еще одна причина считать его магом, колдуном или поклонником сумерек, одним из тех, кого преследует инквизиция, дабы очистить их души языками пламени, — сказал Дурлиб как раз в тот миг, когда они уже подошли к воротам аббатства.

Ночь покрывала долину плотным полотном полумрака. Калитку им открыл здоровенный слуга, сутулый и нелюдимый, вовсе не обрадованный появлением гостей. Монахи звали его Кенсе. Увидев путников, он уставился на них, ничего не говоря, будто лишился дара речи — или будто не люди, а ветер постучал в ворота аббатства невидимым кулаком.

— Неужели ты не позволишь войти двум бедным путникам, у которых нет ни очага, чтобы согреться, ни приюта, чтобы отдохнуть, дружок Кенсе? — сказал Дурлиб заискивающе.

Слуга молча затворил калитку. Гримпоу с Дурлибом услышали удаляющиеся шаги и стук сандалий. Должно быть, Кенсе пошел известить какого-нибудь монаха или самого настоятеля. Прождав какое-то время, Дурлиб снова забарабанил в ворота.

— Да иду же, иду! — послышался писклявый голосок.

Это оказался брат Бразгдо, веселый монах, толстый, как бочонок с вином. Гримпоу всегда заставал его суетящимся на кухне между котелками и очагом, с кусками мяса и пучками зелени в руках. Створка приоткрылась: увидев, что друзья окоченели от холода, монах позволил себе насмешливо улыбнуться и сказал:

— Заходите, пока совсем не околели. Можно узнать, чем мы обязаны таким нежданным гостям?

— Мы решили оставить навсегда нашу хижину в горах, чтобы уже никогда не возвращаться в ледяной ад, — сказал Дурлиб, решительно ступая под сень аббатства.

— Вы должны бояться не ледяного ада, а огненного, в котором вы будете гореть, если только Бог не простит наши грехи, — сказал монах, запирая засов, едва Гримпоу переступил порог.

— Мы пришли в это святое жилище, брат Бразгдо, чтобы питать наш дух в церкви аббатства и сопровождать вас в ваших молитвах, перед тем как отправиться в долгое путешествие в далекие страны, — объяснил Дурлиб с наигранным спокойствием.

— Полагаю, вы не прочь заодно закусить, да и переночевать в доме, защищенном от ветра и холода, — иронично заметил монах.

— Ну хотя бы этой ночью, — согласился Дурлиб, смахивая снег с мехового плаща. — Для ночлега нам достаточно соломенного тюфяка и одеяла в комнате для гостей, а насчет пропитания мы будем рады куску хлеба, сыру и кувшинчику вина из тех, что вы тайно храните в кладовке.

Монах рассмеялся.

— Урожай в этом году совсем плох, — заметил он, направляясь к кухне и маня друзей за собой.

Внутри аббатства было очень темно, только факел на стене позволял разглядеть широкий сводчатый коридор.

— Так вы собираетесь отправиться в долгое путешествие? — уточнил брат Бразгдо, покачивая огромным брюхом, прикрытым монашеской ризой.

— Именно так, завтра же утром уходим, с первыми лучами солнца, — подтвердил Дурлиб.

— Вы уже решили, куда именно?

— Мы будем искать край земли! — мечтательно проговорил Дурлиб.

— Я слышал, что finis mundi далековато отсюда, где-то за глубокими морями запада, где живут только монстры и ужасные демоны, — произнес монах, состроив гримасу.

— А кое-кто говорит, что там находятся незримые врата рая и полным-полно золота и драгоценных камней, а женщины так хороши собой, что такой красоты больше нигде не встретить, еда и питье всегда под рукой, а молодость вечна, — ответил Дурлиб.

Брат Бразгдо, открывая дверь кухни, бросил на него испытующий взгляд.

— Врата рая созданы Богом, чтобы радовать наш взор, — резко сказал он, — а тех мест, о которых говоришь ты, никто никогда не видел, они существуют только в воображении мечтательных и развращенных умов, коим не хватило воли противостоять соблазнам дьявола.