Вы можете себе представить концертный зал, посреди которого, лабает бессмертную музыку божественными пальцами гений от клавиши? Наверное, можете, даже если у этом зале вас сроду не бывало. Тогда представляйте дальше: вдруг на сцену вылазит какой-то придурок и начинает лажать представление, лупя со всей силы своими корявыми мослами по консервной банке. Так разве нормальному меломану не захочется, чтоб у этого солиста стало больше на одну дырку в голове? И хотя Цукер не очень любил ментов, пусть его всего раз заловили для нудностей по профилактике правонарушений, он был доволен, а то, как оперативники вязали штымпов, которым было до фонаря — что сбегать на гоп-стоп, что завалиться кому-то на карман. Причём попытаться наколоть не жирного фраера, а старика или женщину с ребенком, чего воровская честь категорически запрещает.

Так может и до сего дня Колька героически бы выдержал за наличный расчёт давку у переполненных трамваях, когда судьба наглядно доказала ему, то похоронный марш не всегда исполняется исключительно по желанию заказчика. И если человек чересчур придаёт любви какое-то место среди других эмоций, это может выйти ему боком. Хотя Цукеру это вышло совсем другим местом.

Несмотря на то, что Кольке было под пятьдесят, он постоянно получал в трамваях такой массаж, о котором только догадываются профессиональные спортсмены, а потому сохранил юношескую фигуру в прекрасном, хотя немножко мятом костюме на белоснежной рубахе под галстуком. И кличку Цукер, что означает красивый, получил вовсе не случайно. Может быть поэтому после очень удачного трудового дня одна совсем юная студенточка согласилась поужинать с таким представительным мужчиной, не догадываясь, что даже его шикарные запонки с перстнем и то выполнены в ювелирном стиле «моечка». Во время ужина Цукер вёл себя как и подобает настоящему джентльмену, стремясь во что бы то ни стало так напоить свою даму, чтоб ей скорее размечталось за любовь. И хотя девушка ухитрилась выпить несколько бутылок, она всё равно сумела поведать Кольке, что он в её вкусе. Но при том у студенточки есть один пунктик; хотя она не надеется выйти замуж за Цукера. Ей хочется достаться своему будущему супругу в почти не тронутом виде. Уже в кустах за кабаком, на лоне дикой природы Колька понял, что это означает, когда студенточка встала на колени перед щипачём и его высокими чувствами. Девушка, не торопясь, расстегнула «молнию» на трамвайной спецовке мужчины, вызвавшего у неё такую бурю чувств, и уже через пару минут Колька закатил глаза не хуже, чем во время трамвайной дуэли с Косым, вцепившись своими музыкальными пальцами в тонкое деревце. А некоторые посетители, выходя из кабака, стали удивляться: чего это в посадке туда-сюда раскачивается всего одно насаждение, хотя ветра нет и тротуар тоже прочно стоит под ногами, несмотря на качество выпитого.

Потом Колька бережно усадил свою новую любовь в такси, договорившись за очередную встречу. И стал ловить фару сам себе, попутно предвкушая ещё одно любовное свидание с этой красавицей, немножко морщась за то, что между ними предстоит побывать дома и увидеть собственную жену. Чем ближе к родной хате волочило щипача такси, тем хуже становилось Колькино настроение после удачного трудового дня. Потому что ему было до барабана — смотреть на собственную жену или фильм за ужасы на производственную тему, вызывающий в желудке противоречивые чувства.

Так когда пришла пора рассчитываться с таксистом, цифры на счетчике тоже не добавили Цукеру хорошего настроения. Тем более, сколько Колька ни шарил в своём заднем кармане, так кроме свежей пыли ни о каких других накоплениях не могло быть и речи. Хотя Цукер немножко и выпил, он вполне трезво стал догадываться, что студенточка, эта целка-невидимка, могла рухнуть перед ним на колени не только ради высоких любовных чувств, но и чтобы запустить слоника.