По выражению лица Бори было заметно, что и ему пришла в голову мысль уволить своего юриста. Но Лехе было уже все равно.

Внезапно Ярославна круто завернула вправо.

— Куда мы едем? — натянуто спросил Грушков.

— Ко мне, — беспечно отозвалась она. — Петрович подождет нас с тобой в машине. А потом ты расскажешь ему свои впечатления.

Леха просто почувствовал, как у него отвисла челюсть. «Она шутит», сказал он сам себе, в то же время понимая, что все ее шуточки вполне реальны.

Моментально успокоившийся Боря снисходительно поглядывал на Кобеца: ему было приятно «сделать» Леху. Он уже передумал увольнять его. Было совершенно непостижимо, что кто-то может так двигать шкалу Бориной самооценки: то поднимать до заоблачных высот, то опускать дальше некуда. Это его-то, главу одного из крупнейших газетных альянсов города, который в порыве праведного гнева сам кого угодно в бараний рог свернет…

— Покарауль наши вещички, — сказал Боря Лехе, выходя из машины перед нарядной красной шестнадцатиэтажкой. — Мы скоро будем… Или не совсем скоро…

За первые тридцать секунд своего сидения в машине Леха вспомнил все нехорошие слова женского рода. Даже те, о существовании которых он и не подозревал. Разумеется, все они были направлены против Ярославны. Как? Нет, граждане, скажите, как она может проделывать такое?! Женщина должна быть скромной, чистой и все в том же духе… А эта ведет себя как последняя шлюха и еще прикалывается. Для того, чтобы эпатировать публику, большого ума не надо… Тут Леха заметил, что методично долбится лбом в подголовник водительского кресла. Ему стало совсем неудобно. Топ правильно говорила: он определенно сошел с ума из-за этой чертовой бабы. От ревности его просто выворачивало наизнанку. Послать ее подальше и больше никогда не вспоминать о ней? Так ведь как пошлешь, если думается? Если снится? С того самого момента, как он увидел ее…

Леха зажмурился. Перед глазами невольно поплыли картины, как они там с Борей… Он в тоске посмотрел на высокую свечку шестнадцатиэтажки. Где-то там, за одним из этих окошек — они… Выбежать из машины? Бросить все? И ходить потом как дурак, не смея взглянуть на нее?

«Мне нет дела, мне нет дела…» — зашептал Леха как заклинание. Но тут его взгляд споткнулся о маленькую дамскую сумочку, забытую Ярославной на приборной панели. Совесть чуть-чуть поборолась с любопытством, и быстро капитулировала.

В сумочке лежал только носовой платок, флакончик с духами и маленькая записная книжка, которую Леха уже видел, когда Ярославна расспрашивала его о событиях в «Ворошиловце». Кинув вороватый взгляд на подъезд, он принялся листать страничку за страничкой. «Если меня засекут, впору скончаться на месте», — подумалось обреченно.

Вначале были только какие-то непонятные рожицы, символы, схемки с условными обозначениями. Леха развернул книжку и принялся смотреть с конца. «Вот оно!» — выдохнул он, увидев длинный список фамилий. Здесь перечислялись все сотрудники альянса. Против каждого имени каллиграфическим, почти детским почерком было выведено: видели те-то и те-то, алиби налицо. Водя пальцем по строчкам, Леха принялся отыскивать фамилию Бори. Она стояла самой последней, чуть-чуть особняком. «Железное алиби — был все время с Геннадием. Подкопаться невозможно» — значилось сбоку.

Леха вспомнил угрюмого типа в черном, который пришел тогда к костру вместе с Грушковым.

— Рука руку моет, — прошептал он вслух.

Конечно, брат обеспечит своему брату «железное алиби», если потребуется.