Увидев Леху, он, понятное дело, сразу попытался слинять, но оказалось, что выход из машины зорко стережет папа. А он был мужик посильнее Толика, причем намного.

— Чего вы?! — ахнул Толик, прижимая сумку к груди.

— Почкина обворовал? — сурово спросила его Топ тоном Генерального прокурора.

— Нет.

— Тогда едем в отделение.

— Обворовал, — тут же согласился Толик и протянул ей сумку.

Леха хищным движением вскрыл молнию.

— Ура. Все тут.

— Пленку извлеки! — напомнила ему Топ, а сама обратилась к арестованному: — Значит так, Толян… Ты ведь у нас вроде сидел?

— А, может, не надо в отделение… — принялся страдать Толик. — Я ведь чистосердечно… Я не хотел, зуб дам!

— Не надо мне твоего зуба, — отрезала Топ. — Пойдешь и отнесешь фотоаппарат Почкину.

В глазах водителя заблистала надежда.

— Так вы меня не сдадите?!

Изящным движением Леха извлек из недр камеры драгоценный цилиндрик с пленкой.

— Готово!

Топ засунула фотоаппарат обратно в сумку и передала ее перепуганному Толику.

— Чтобы завтра я встретила Евгения Марковича ликующим и довольным по поводу случайно найденной камеры. Если сжульничаешь, я тебя посажу вот этими самыми руками! Понял?

Все еще не веря своему счастью, Толик поспешно закивал.

— Да. Конечно. Обязательно.

— Смотри у меня! — тоже пригрозил ему Леха. — Папань, отпускай его!

Очутившись на вольном воздухе, Толик помчался по улице быстрее антилопы гну.

— Ну, что? — заглянул в машину папа. — Как дела?

Леха похлопал себя по нагрудному карману рубашки.

— Супер! Теперь едем проявлять пленку.

Час, в течение которого проявляли пленку и распечатывали снимки, тянулся просто мучительно. Из офиса уже все ушли, поэтому Леха с Топ томились в компании друг друга. Леха пытался «летать» на компьютерных самолетиках, но его все время сбивали, а Топ просто курила и шарахалась из угла в угол. Наконец часы пробили сколько надо, и она умчалась в магазин, из вредности не взяв с собой Леху. Он ей этого не простил, отчего угробил три самолетика подряд.

Каждый раз, когда в коридоре гудел проходящий мимо лифт, Леха бросался встречать боевую подругу. От этого он то и дело ронял стаканчик для карандашей или свозил с места телефон. Минут через тридцать терпение его окончательно лопнуло, он открыл дверь, припер ее стулом, а сам уселся на него и принялся ругать Топ.

Появилась она вовсе не из лифта, а совершенно с другой стороны коридора.

— Ну что?! Принесла?! — набросился на нее Леха.

Топ совершенно спокойно прошествовала в кабинет и, усевшись в Ярославнино кресло нога на ногу, выложила из сумки желтый пакет с фотографиями.

— Кобец, ты сейчас просто помрешь на месте, — сладко проговорила она. — Смотри!

Леха вытряхнул снимки на стол. Да, Почкин и вправду не обманул: на тридцати шести фотографиях в подробностях отображалось, как какая-то женщина в белом платье, в шелковом белом платке, закрывающем шею и плечи, и в черных очках, передавала Измайлову темно-вишневый дипломат. Один кадр даже запечатлел процесс, как Сергей пересчитывал уложенные ровными рядками пачки долларов.

Леха листал снимок за снимком.

— Ни фига себе! Ведь и вправду такие деньжищи! Интересно все-таки, что это за баба была?

Топ молча включила Лехин компьютер и вставила в дисковод дискетку.

— Только не падай, — проговорила она, усмехаясь.