– Силы небесные! – воскликнул в это время Матер. – Вот это действительно едем так едем!

– Я могу снизить скорость, если вам угодно, – озабоченно сказала Кора, потянувшись к кнопке на панели.

– Нет‑нет, зачем же! Я люблю острые ощущения.

Она улыбнулась шуткам Матера, снимая руку с кнопки. Ее взгляд снова задержался на Холлоране. В темном твидовом пиджаке с кожаными заплатками на локтях, в клетчатых брюках и вязаном галстуке он выглядел как провинциальный помещик; но его манеры резко отличались от манер йоркширского сквайра. И еще в его глазах иногда проскальзывало странное выражение, которому сразу нельзя было подобрать подходящего названия... Он был похож на человека, не раз в своей жизни совершавшего жестокие поступки. Но в то же время он был так спокоен, сдержан и мягок... Кора была озадачена. И заинтригована.

– Сколько охранников в здании?

Вопрос Холлорана застал ее врасплох, когда она предавалась своим мыслям. Она заметила, что он смягчает звонкие согласные – в его голосе чувствовался еле заметный акцент. Житель восточных провинций?.. Нет, скорее ирландец. С такой фамилией – Холлоран – он вполне мог оказаться ирландцем.

– О, я думаю, что сэр Виктор уже подготовил все эти подробности для вас, – ответила девушка, понимая, что, растерявшись, она немного запоздала со своим ироничным ответом.

Холлоран спокойно посмотрел на нее, долго не отводя взгляда.

– Вы знаете, зачем мы здесь?

Фраза была произнесена твердым тоном, и слабый ирландский акцент бесследно исчез; теперь она уже не была уверена в том, что он ей просто послышался.

– Да. Я буду помогать вам.

Матер удивленно поднял брови, глядя на Холлорана.

Послышался слабый щелчок, и лифт остановился. Двери плавно раскрылись, как занавес в театре, и показалось роскошное фойе: на полу лежал толстый ковер насыщенного лилового цвета, гессенские стенки были окрашены в нежные бледно‑зеленые тона. На потолке были проделаны узкие окна, застекленные цветными витражами, из которых лился мягкий рассеянный свет; в полутемных коридорах, расходившихся направо и налево от холла, на паркете лежали разноцветные световые пятна. Недостаток естественного света возмещали настенные светильники – их размещение в было тщательно продумано, чтобы не нарушить гармоничного стиля помещения. Широкая секретарская конторка, сверкающая хромом и стеклом, стояла прямо напротив лифта; и как только Кора, Матер и Холлоран ступили на пышный ковер, навстречу им из‑за конторки поднялась миловидная девушка.

– Доброе утро. Сэр Виктор готов принять вас. Прикажете подать вам чай или кофе?

– Чай, будьте так любезны, – сказал Матер.

– Какой вы предпочитаете?

– Я оставлю выбор сорта чая на ваше усмотрение, моя дорогая, хотя лично я очень люблю марку «Эрл Грей».

– Я подам «Эрл Грей». – Она перевела взгляд на Холлорана. Тот сказал: – Черный кофе. Сорт не имеет значения.

– Идите за мной, пожалуйста, – сказала Кора и повела их в темный коридор за конторкой.

В этом коридоре не было боковых дверей, но на стенах по обеим сторонам висели огромные цветные фотографии и схемы, нарисованные на матовом, подсвеченном изнутри стекле. Все они были посвящены лидерству «Магмы» в мировой индустрии и добыче полезных ископаемых; краткие подписи под фотографиями позволяли определить, в какой части света, в какой стране находился тот или иной объект, принадлежащий «Магме» или управляемый этой корпорацией: обширный каньон, где велась разработка боратов, – в Моравийской пустыне; завод, производящий фтористоводородную кислоту, – в Великобритании; добыча серого колчедана – в Испании; серебряные рудники, золотые прииски и изумрудные залежи – в Зимбабве; открытый медный рудник – в Южной Африке; нефтяные и газовые скважины – в Великобритании и во всех остальных странах мира.