Показывая снимки разгоряченному Глебу, первое, что я услышал, было:

— Нифига себе, Гоша! — он повернулся ко мне и спросил прямо. — Это что, дорожные камеры? Откуда у тебя записи с них? Ты знаешь, что это противозаконно? А? Это не твоя собственность!

— Просто подстраховался, хех, — я пожал плечами. — Не, не противозаконно, не переживай. Подвязки есть. Никто мне ничего не предъявит.

И тем не менее, мы вернулись к самой проблеме. Ежиров, выслушав о моей заварушке с Симохиным, аж помрачнел.

— Симохин вообще обнаглел! Какого хрена он тут шляется, а? — он открыл карту и показал мне точку, которая была очень далеко от нас. — Его усадьба вообще в Ибенево! Ему тут нечего делать!

— Ну, как-то так, — я развел руки в разные стороны.

— В общем, я понял, — кивнул Глеб. — Я предупрежу соседей. Если они хоть шаг в сторону дворянского района сделают во время грозы, то я подниму соседей, и мы их просто уничтожим. Нехрен им тут делать. Пусть в своей усадьбе сидит и баронские понты раздаёт.

Когда мы пожали руки с Глебом, к нам подошла Настя. Только вот её внешний вид очень сильно удивил меня. Не было привычного образа красавицы с уймой макияжа. Всё было наоборот!

Она была одета строго, без косметики, в простом платье и выглядела при этом сосредоточенно и серьёзно.

— Ты чего? — спросил было Глеб, но Настя тут же протянула мне открытку.

Праздничную такую… но сдержанно оформленную.

— Что это? — спросил я.

— Приглашение на свадьбу, — ответила она ровным голосом, без улыбки, без всякой эмоции. Словно её заставляли выходить замуж. Я сугубо на автомате тут же выпалил:

— А, понял, спасибо. Да, конечно, приду, — натянув самую невинную улыбку, я еще раз кивнул Глебу и повернулся в сторону выхода. — Спасибо тебе еще раз, Глеб.

Тот что-то сказал в ответ, а напоследок я услышал Настю.

— Буду ждать, господин Раскатный.

Глава 16

И все же я решил вернуться в зону Котлов, ибо напрочь забыл о главной цели. За это винил себя всю дорогу, слушая бормотания Коли и новую песню, которую тот напевал вместе с певицей из динамиков аудиосистемы:

— Пока молодая, пока молодая, — голос Коли был грубоватым, в отличие от певицы, которая растягивала слова просто филигранно. — Трогай, трогай небеса, трудно чувства описать!

— Слушай, — я повернулся к водителю. — А ты не думал, что тебе нужно было идти в певцы, а не становиться гвардейцем, а?

— Да как, — усмехнулся Коля, убавляя громкость. — Сам же знаешь, шеф. В шоу-бизнес только через постель. А я всё же — мужчина.

Я не стал ему ничего говорить на это. Хотя колкостей было просто море.

Оборачиваясь к заднему ряду сидений, я смотрел на ту вещь, про которую напрочь забыл, когда уже заезжал к зоне Котлов. Там, в большой коробке, лежала новая рука Шурупыча. Свеженькая, которая пригодится его величеству завтра, во время грозы.

К Котлам я вернулся через полчаса после встречи и обсуждения всех деталей с Ежировым. Подхватил тяжёлый «предмет» и быстрым шагом направился к загону големов. Там в это время происходило нечто забавное, что несказанно удивило меня.

Двое Титанов были в роли вратарей, когда два Карателя пинали голову таргрума против Шурупыча и третьего Карателя. Эти железноголовые футболисты на скоростях и при своих массах сталкивались так, что искры в разные стороны летели.

И плюс ко всему — они матерились! Ей-богу, как сапожники! Тут чувствовалась школа Ильи и нового учителя — Шурупыча, который отныне и говорил качественно, и здраво мыслил.

— Да твою мать! — рявкнул Шурупыч, сбивая «противника» Карателя.