Дженнифер удивилась и показала это. «Но Господи Боже, Челеста, неужели ты вбила себе в голову, что она одобрила бы твои болтания туда-сюда? Ведь…»

Девушка вспыхнула. «В этом нет ничего плохого! — Дженнифер промолчала. Челеста покраснела еще больше. — Ну правда, только потому, что они секретные…»

Дженнифер молчала, смотрела в окно на темную и пустую долину. Определенно, не ее дело заниматься Челестой и ее совестью. Но обернувшись, она увидела глаза девушки, и неведение молодости опять тронуло в ней какую-то струну жалости, которая, скорее всего, ничуть не мудро, заставила ее предложить помощь. Она сказала мягко: «Но тебе скоро придется решить, ты же понимаешь. Так не может продолжаться! Это не честно по отношению к тебе, к Луи, к матери-настоятельнице. Если у тебя нет призвания стать монахиней, а она знает об этом, почему бы не пойти и не сказать ей…»

Пальцы Челесты сжали край кровати, она резко выпрямилась. «Не говори ей!»

«Сказала же, что не буду, — ответила Дженнифер устало. — Это ты должна сделать. На самом деле должна. Принимай решение. Если у тебя нет призвания, ради Бога, прими совет матери-настоятельницы, уходи отсюда и живи обычной жизнью. У нее есть свои… достоинства».

Челеста ничего не ответила, перебирала и теребила покрывало. Потом она с трудом сказала: «Но на самом деле у меня есть призвание. Так говорит донья Франциска. Она и слышать не хочет, чтобы я отсюда ушла хоть когда-нибудь».

Дженнифер сказала резче, чем собиралась: «Только ты можешь тут решать. Ты любишь Луи?»

«Да», — прошептала Челеста, и ее глаза наполнились слезами.

Дженнифер смотрела на нее. Да чего спрашивать, это и так ясно, как она могла в него не влюбиться? И как мог не полюбить ее Луи? Дженнифер вспомнила, как он спросил: «А это не касается меня и моей?..» Да, тяжело ему придется получать свое, если Челеста будет принимать советы исключительно от эгоистичной ревнивой женщины, природа которой — сплошное зло. Если она правильно поняла выражение лица доньи Франциски в церкви, испанка использует всю мощь своей личности и все свое влияние на девушку. А между прочим, есть и другие опасности… Дженнифер продолжила просто: «Луи говорил что-нибудь о браке?»

Голова Челесты поднялась, на ее губах появилась гордая и одновременно скромная, очень трогательная улыбка. «Да».

«Он может тебя содержать?»

«Да, конечно. У его дяди есть ферма внизу, большая, Луи говорит, там все есть. У дяди нет сыновей, и все достанется Луи! Он говорит, что мы могли бы… — Сияние резко погасло, она добавила механически и слегка формально: — Но конечно это невозможно. В том случае, если человек имеет призвание к более высокой жизни».

«Ты так уверена, что оно у тебя есть?»

«Конечно, донья Франциска говорит».

Дженнифер сказала очень тихо: «Мне очень жаль Луи».

Челеста выглядела удивленной. «Луи?»

«Конечно. Челеста, вполне естественно, что тебе нравится донья Франциска, и я уверена, что она к тебе привязана… Но подумай минуточку. Ты знаешь, что она много лет хотела войти в Орден, а разные вещи мешали ей так сделать? — Девушка удивленно кивнула. — Это трудно объяснить, Челеста, но я честно верю, что это может быть правдой. А вдруг донья Франциска думает, что ты — точно такая, как она? Вдруг она не принимает в расчет тебя и твою жизнь, а просто хочет сделать тебя своим отражением, чем-то вроде второй попытки? Настоятельница говорит тебе, что у тебя нет призвания.