Но и заставить его отступить и уйти я тоже не могла, так что, убедившись, что моя уловка сработала и я обошла его поисковое заклятие, я вновь использовала свой жезл для того, чтобы исказить звук, на этот раз создав его сверху, прямо над головой фомора:

— Это тебе не шутки, знаешь ли. Ты точно уверен, что не хочешь отсидеться где-то в безопасном месте и оставить это профессионалу вроде Слухача?

Лягушачьи Лапки рывком поднял голову вверх и зыркнул куда-то в потолок. Затем он поднял руку, противным шёпотом произнёс слово заклинания, и струя огня сорвалась с его руки, поглощая потолок.

Потребовалось примерно две секунды для того, чтобы сработала пожарная сигнализация, и ещё две для того, чтобы включились спринклеры. К этому времени я уже была у двери в комнату номер восемь. Вода начала размывать мою завесу. Магия — это один из типов энергии, и она подчиняется своим законам. Согласно одному из них, вода является чем-то вроде плохого проводника, так что магические энергии, контактируя с водой, в буквальном смысле вымываются. Моя завеса быстро таяла, словно была сделана из сахарной ваты.

— Ха! — плюнул фомор, завидев меня. Я краем глаза увидела, как он посылает в меня изумрудно-зелёный разряд. Я ничком упала на пол, и вспышка пролетела мимо меня, поразив дверь. Я быстро перевернулась на спину, как раз вовремя для того, чтобы поднять щит, который спас меня от второй и третьей атаки. Мой щит не очень хорошо справляется с физическими объектами, но, к счастью для меня, атака фомора состояла из чистой энергии, и мой щит кое-как справился с этим. Мне удалось отразить разряды света влево и вправо. Они попали в стены коридора, и куски мрамора размером с добрый кирпич вывалились на пол.

Глаза лорда Лягушачьи Лапки стали ещё больше и налились яростью не меньше, чем в случае промаха:

— Корова смертная!

А вот это было уже обидно. Конечно, мелочно, поверхностно и слишком слабохарактерно с моей стороны, раз его низкие оскорбления про мою внешность задели меня, но, всё же, обидно. Его не совсем лестные отзывы оказали на меня больше эффекта, чем его же попытка убийства.

— Корова? — проворчала я, в то время как импровизированный дождь начал здорово квасить меня. — Да я в этом платье выгляжу сногсшибательно!

Я бросила один из жезлов и резким движением руки направила поток невидимой, чистой энергии, которая была моей памятью, сфокусированной с помощью магии. Это было похоже на то, как свет проходит через увеличительное стекло. Иногда вы плохо помните события травматического характера, и мои собственные воспоминания о том, как меня подстрелили, были расплывчатыми. В тот момент, когда мне выстрелили в ногу, не было так уж больно, да тогда были вещи и поважнее. Главным образом, я почувствовала удивление, затем онемение, но… по-настоящему больно было потом, в вертолёте, когда мою рану обрабатывали. Они вытащили пулю щипцами, здорово расковыряв ранение, затем обрабатывали рану чем-то, что щипало, как чёрт знает что, а когда начали бинтовать рану, да ещё и как можно туже затягивая повязку, я вообще думала, что сдохну прямо на месте.

Вот что я послала ему, усилив всей своей волей, которую только могла собрать.

Он мгновенно создал щит, чтобы оградить себя от атаки, но я думаю, что он не привык работать с чем-то таким неосязаемым, как память. Даже несмотря на то, что вода ослабляла магию, я чувствовала, как атака прошла сквозь его щит и поразила цель. Лягушачьи Лапки испустил внезапный, пронзительный, полный боли крик. Он пошатнулся и упал, схватившись за ногу.

— Убейте ее наконец! — завопил он. Голос его повысился на две октавы. — Убейте, убейте же!

Оставшиеся два лакея направились в мою сторону.