«Понадобишься снова». Эти слова заставили Алекса похолодеть так, как еще никогда за эти три недели.

— Шутите, да? — спросил он.

— Нет, — ответил Блант. — У меня нет обыкновения шутить.

— Ты отлично справился, Алекс. — Миссис Джонс старалась говорить примирительным тоном. — Премьер-министр лично просил выразить тебе свою благодарность. Просто дело в том, что время от времени нам было бы очень кстати иметь под рукой такого юного…

— …и талантливого… — вставил Блант.

— …помощника, как ты. — Она выставила руку вперед ладонью, предупреждая возможные возражения. — Давай не будем сейчас об этом. Но, если вдруг возникнет необходимость, может, мы свяжемся с тобой.

— Да. Конечно. — Алекс посмотрел на Бланта и миссис Джонс. Было ясно, что ответ «нет» их не устроит. На свой манер эта парочка была такой же обходительной, как мистер Оскал. — Я свободен?

— Разумеется, — кивнула миссис Джонс. — Распорядиться, чтобы тебя подвезли домой?

— Нет, спасибо. — Алекс поднялся. — Я сам доберусь.

По идее он должен был чувствовать облегчение. Спускаясь вниз на лифте, он думал о том, что спас тысячи школьников, переиграл Ирода Саэля и при этом остался жив и даже не был серьезно ранен. Так почему же он так подавлен? Ответ был прост. Блант силой втянул его в эту историю. В конечном итоге основное отличие Алекса от Джеймса Бонда заключалось вовсе не в возрасте. А в преданности. В прежние времена шпионы делали свое дело потому, что верили в него и любили свою страну. Ему же просто не оставили выбора. В наши дни шпионы не служат. Ими пользуются.

Алекс вышел на улицу и направился к подземке, но, заметив такси, поднял руку. Добираться общественным транспортом не было сил. Он взглянул на водителя — сидит, прижавшись к рулю, одет в самодельный черт-те как вязаный кардиган — и плюхнулся на заднее сидение.

— Чейни-уок, Челси.

Водитель обернулся. В руке он держал пистолет. На его лице, которое было еще бледнее, чем в прошлый раз, когда Алекс его видел, отражалась боль от двух пулевых ранений. Невероятно, но это был Ирод Саэль.

— Дернешься, щертов мальчишка, — пристрелю. — Саэль буквально исходил ядом. — Задумаешь выкинуть что-нибудь — пристрелю. Сидеть спокойно. Поедешь со мной.

Щелкнули автоматические дверные замки. Ирод Саэль отвернулся и повел машину по Ливерпуль-стрит в сторону Сити.

Алекс не знал, что делать. Но был уверен, что Саэль застрелит его в любом случае. А иначе какой смысл так рисковать — подъезжать к парадному подъезду лондонской штаб — квартиры МИ-6? Может, окно? Или постараться привлечь внимание кого-нибудь из соседней машины на светофоре? Ничего не выйдет. Саэль повернется и убьет его: терять ему больше нечего.

Они ехали десять минут. Была суббота, Сити не работал. Машин попадалось мало. Саэль остановился у современного облицованного стеклом небоскреба с абстрактной скульптурой напротив главного входа — два неохватных грецких ореха на куске бетона.

— Выйдешь со мной из машины, — приказал ливанец. — Войдем в здание. Вздумаешь бежать, помни: дуло смотрит тебе в спину.

Первым, не спуская глаз с парня, из машины вылез Саэль. Алекс понял, что пули попали ему в плечо и предплечье. Левая рука висела, как плеть. Но пистолет он держал в правой. Держал твердо, целясь в нижнюю часть спины Алекса.

— Пошел…

Двери здания распахнулись. Внутри мраморного вестибюля стояли несколько кожаных кресел и изогнутая стойка дежурного.