— Теперь все занимает так много времени, — печально вздохнул сенатор. — Приходится действовать крайне осторожно… И медленно. Каждую минуту за тобой следят. Старина Генри — помнишь его? — самую малость поторопился, и его выгнали взашей. Вот как нынче делается. В старые добрые времена мы бы провернули эту сделку за тридцать дней, и никто бы ни сном ни духом…

— Да, — согласился Уайт. — Теперь все иначе.

— Вот что мне хотелось бы знать, — продолжал сенатор. — Кто придумывает экзаменационные вопросы? Кто усложняет их с каждым разом? Кому мы так насолили?

— Точно не знаю, — ответил Уайт. — По-моему, этим занимаются компьютеры. Возможно, не те, что приписаны к Сенату, а совершенно другая группа. Вероятнее всего, те, кто разрабатывает стратегию внутренней политики.

— До них можно добраться?

Уайт покачал головой.

— Слишком сложно. Я даже не знаю, откуда начать.

— Но попытаться-то ты можешь?

— Это рискованно, сенатор. Тут сам черт ногу сломит.

— А как насчет нашего Фреда? Он ведь может нам помочь, верно? Слегка подретушировать результаты? Должно же быть что-то, на что он купится.

— Сомневаюсь. Глубоко сомневаюсь. Компьютер вообще мало в чем нуждается или мало о чем мечтает. Не то что человек. Машины лишены людских слабостей. Потому-то они нами и правят.

— Но ты же говорил, что многие компьютеры со временем начинают считать себя людьми. Если это правда, тогда, возможно, у них есть желания. Фред вроде бы неплохой парень. Насколько хорошо ты с ним знаком? Ты можешь разговаривать с ним без церемоний?

— Вполне. Но шансы на удачу — один к десяти, не больше. Вам было бы проще позаниматься с репетитором. Это единственный верный и безопасный способ сдать экзамен.

Сенатор покачал головой, категорически отказываясь нанять репетитора.

— Ладно, — вздохнул Уайт. — Вы не оставили мне выбора. Я поговорю с Фредом. Но давить на него нельзя. При малейшей попытке оказать давление вы вылетите из Сената с той же стопроцентной вероятностью, что и после несданного экзамена.

— Но если тебе удастся нащупать, о чем он мечтает…

— Я попробую.

Обычно грезы Фреда были неясными и умиротворяющими: смутные картины той или иной судьбы, которая могла бы выпасть на его долю. Три сна наяву имели привычку возвращаться раз за разом.

Наиболее настойчиво повторялся сон о том, как Фреда переводят из Сената в Белый дом. Эта мечта, пожалуй, больше других будила в нем смутную тоску, поскольку шансы на то, что она сбудется, были исчезающе малы. Порой Фред грезил даже о том, как станет персональным компьютером президента. Хотя он прекрасно знал, что даже в случае перевода в Белый дом вероятность такого назначения меньше чем один к миллиону. Но по сравнению с другими мечтами эта была еще относительно осуществима. Ведь Фред обладал необходимой квалификацией и опытом. В конце концов, требования к сенатскому компьютеру и требования к компьютеру Белого дома почти совпадают.

Но, обдумывая позже этот сон, Фред сомневался, что был бы счастлив, если бы такой перевод состоялся. Служба в Белом доме, конечно, не лишена определенного очарования, но должность, которую Фред занимал в Сенате, приносила куда больше удовлетворения.