Смех этот, наверно, должен был наводить жуть и осыпать кожу мурашками, но сейчас он у них ничего, кроме истерического гогота, вызвать не мог. А когда вокалист зашёлся в воплях, словно под пытками в гестапо, Оксана гыгыкнула:

– Это пациент орёт под бормашиной!

– Садистка ты, – рыдала от смеха Люба. – Хоть ультракаин ему вколи…

– Не-ет, – по-вампирски оскалилась Оксана. – Только новокаин, только хардкор!

– Короче, нельзя тебя подпускать к людям… – Икая и трясясь, Люба сползла под стол. – Ты не человеческий доктор! Иди уж в ветеринары…

– Не, мне зверушек жалко.

В сметанном эквиваленте Люба в этот день получила литров пять смеха – даже боль в сердце забылась. Разглядывая в автобусе мятую бумажку с «рецептом», она чесала в затылке…– Рокерша, выручи, а? Обеспечь мне алиби перед предками… Если вдруг спросят, подтверди, что я была у тебя.

Раскалённый, душный «пазик» катил по пыльной улице, на коленях у Любы трясся пакет с бутылкой «киндзмараули», увесистой веткой розового винограда и комплектом чистого постельного белья. Также там своего часа ждали ароматические свечи и два хрустальных бокала.

– Алиби? Хм… А что мне за это будет? – В голосе Оксаны слышалась коварно-лукавая ухмылка.

– Ну, я не знаю… Проси всё, что угодно! – Говоря «всё, что угодно», Люба мысленно молила, чтобы подруга не слишком оригинальничала с желаниями.

– Что бы такое попросить? М-м… – мечтательно промычала Оксана, заставляя Любу внутренне сжиматься. – А сфоткай свою ненаглядную в нижнем белье, а? Хоть посмотреть на это чудо-юдо твоё распрекрасное.

– Ну нет, Черепанова, – твёрдо отказалась Люба. – Никаких голых фоток, это непорядочно. Проси что-нибудь другое.

– Ну вот, а говорила, «что угодно», «что угодно», – разочарованно протянула на том конце линии Оксана. – Очень жаль, тогда ничем не могу тебе помочь.

– Отлично, и не надо. – Люба нажала кнопку разъединения и с рассерженным сопением бросила телефон в сумочку.

Тот уже через пятнадцать секунд зазвонил.

– Мать, ты чего психанула? Шуток не понимаешь, что ли? – Довольный смешок-хрюк, и Оксана уже серьёзно добавила: – Ладно тебе… Я и так тебя прикрою, без ответных услуг.

– Вот за что я тебя люблю, Рокерша, так это за твоё искромётное чувство юмора… весьма своеобразное временами, – вздохнула Люба. И благодарно улыбнулась, расслабленно наваливаясь на спинку сиденья: – Спасибо тебе. Я перед тобой в долгу.

– Давай, удачи тебе там. Чтоб со щитом, а не на щите! Слу-ушай… – Голос подруги пробасил в динамике с внезапной вспышкой энтузиазма. – Я так в тебя верю, что решила раз в кои-то веки закончить рассказ хэппи-эндом. Вампирша Адель и её «жертва» Кристина будут жить долго и счастливо, о как! Ну… пока Адель нечаянно не выпьет любимую досуха, не рассчитав меры.

– Тогда это уже не хэппи-энд получается, – усмехнулась Люба.

– Ну, Рокерша была бы не Рокерша, если бы не омрачила ложкой дёгтя даже счастливый конец. Трагедия – это моя стихия, гы-ы! – Смешок раздался на том конце линии, и Люба даже представила себе безжалостно-свирепую мину, которую сейчас, наверно, скорчила Оксана. – Но это случится только через энное количество лет, после долгой жизни душа в душу, так что можно считать этот «энд» вполне себе «хэппи». Посвящаю этот рассказ тебе, и попробуй только со своей дамой сердца не слиться в пэйринге! Пусть сила моей творческой воли вам в этом поможет!

– Давай-давай, пиши там свою вампирскую лав-стори с хэппи-эндом.