Вот ты какой, северный олень! Это я про Федерико Мариони — человека лет этак сорока, производящего впечатление много повидавшего и довольно опытного вояки. Они вполне совпадали с известными о нём фактами, потому не стоило удивляться, что Джулиано делла Ровере, почуяв, что запахло жареным, поднял верного человека до поста наместника в главной своей твердыне, Остии. Наверняка расчёт был на то, что купить его будет весьма сложно, да и по приказу хоть самого Папы он ворота перед врагами рода делла Ровере не откроет. Он и не открыл… мы сами, пусть и хитростью, туда зашли.

— Добрый день, синьор Мариони, — улыбнулся я, приветствуя проигравшего противника. — Хотя понимаю, что добрый он отнюдь не для всех. Однако… сегодня повезло именно мне. Проходите, располагайтесь, нам ведь есть о чём поговорить. Тему разговора, я уверен, подсказывать не потребуется.

Стоящая за моей спиной Бьянка тихо фыркнула, подавляя смех. Эспиноза же, сидящий несколько правее, улыбнулся, наблюдая за гримасой бессильного раздражения на лице уже почти не наместника Остии.

— Ваше Высокопреосвященство… — обратился ко мне Мариони чуть ли не сразу. — Чем доверенная мне Остия вызвала неудовольствие Его Святейшества? Мы никак не ожидали, что викарий Христа, Папа Александр VI пошлёт такой сильный отряд выразить своё неудовольствие его верным слугам.

— Уж простите, но вы слуга не Его Святейшества, а рода делла Ровере, — жёстко отмёл я саму попытку перевести стрелки. — Не у вас ли скрывался кардинал Джулиано делла Ровере перед тем, как бежал во Францию, к королю Карлу VIII? И его связи с отлучённым от церкви ересиархом Савонаролой поневоле бросают тень и на других, виновных и невинных. Понтифик лишь из-за нежелания смуты в умах не стал объявлять кардинала Джулиано делла Ровере пособником ересиарха и выносить на коллегию кардиналов вопрос о лишении его этого положения в рядах церкви. Поэтому… перейдём пока к вашей сдаче.

— Мы не побеждены, — проворчал Федерико, пряча глаза. — Донжон крепок, есть запасы провизии и воды, нас там немало, и мы можем долго держать оборону.

— Которая всё равно приведёт к успешному штурму или истощению остатков гарнизона, — безжалостно констатировал я. — Держать оборону есть смысл, если есть кому прийти вам на помощь. А кто это сделает? Орсини? Колонна? Другие из рода делла Ровере? Первые два рода не осмелятся проявить открытое неповиновения, они ведь вассалы моего отца. Пусть и очень своеобразные.

— Не будут они давать повод взять в осаду ещё и их города. А жаль… — аж замурлыкала от предвкушения подобного Бьянка. — Но если вы убедите их в этом, кардинал Борджиа будет вам очень благодарен. Очень-очень!

Порой Бьянка могла устроить выходку в стиле «инфант террибль», но исключительно к месту и на пользу делу. Вот как сейчас. Дескать, поплачьтесь на свою горькую судьбу, заставьте недоброжелателей Борждиа поднять головы, перейти от пассивного недовольства к открытым действиям… нам ведь только того и надо. Мда, покера тут ещё не было, но понятие блефа, оно с древних времён. Это ещё Конфуций и Сунь-Цзы подмечали и правильно делали.

А блеф ли? Я понимал, что Колонна и Орсини по любому останутся врагами Борджиа, пусть и скрытыми до поры. При вторжении французской армии однозначно помогать не станут. Следовательно, пусть хоть криком изойдут, хоть явно выразят поддержку раскулаченным аж на целую Остию делла Ровере — нам это во вред не пойдёт.

Мариони явно думал схожим образом, потому как заметно помрачнел, загрустил и, переминаясь с ноги на ногу, начал говорить по делу:

— Выход для всех, кто хочет уйти.