|
Более того, она решила применить к Екатерине дополнительное наказание, лишив ту лучшей наперстницы – Владиславовой. Этот новый удар добил молодую женщину. Раздираемая горем и страхом, она улеглась в постель, отказалась от пищи, объявила, что больна душевно и телесно, и – в довершение всего – не допустила к себе врача. Зато попросила услужливого Александра Шувалова пригласить к ней священника для исповеди. Позвали священника Дубянского – духовника царицы. Выслушав признания молодой женщины и сочтя ее раскаяние искренним, он пообещал великой княгине замолвить за нее словечко перед государыней. Во время свидания со своей августейшей «прихожанкой» священник так хорошо обрисовал ей муки невестки, которую, вообще-то, и упрекнуть не в чем, разве только в неловкости при выражении преданности по отношению к монархии, что Елизавета пообещала своему духовнику поразмыслить об этом странном случае. Екатерина боялась и надеяться на возвращение царской милости, однако вмешательство священника Дубянского, видимо, оказалось весьма плодотворным, потому что 13 апреля 1759 года Александр Шувалов вернулся в комнату, где великая княгиня чахла от тоски, и объявил ей, что Ее Величество примет невестку «прямо сегодня в десять часов вечера».
XI. Еще одна Екатерина!
Еще до этой знаменитой встречи 13 апреля обе женщины – и великая княгиня, и императрица – знали, что она навсегда определит их отношения. Каждая со своей стороны заранее подбирала для себя самые убедительные аргументы и возражения на любой случай, думала, как ей, если понадобится, дать отпор или, наоборот, оправдаться. Наделенная неограниченной властью Елизавета, тем не менее, понимала, что невестка – тридцатилетняя, с гладкой кожей, с безупречными зубами – превосходит ее молодостью, красотой и грацией. Царицу бесило, что сейчас, когда ей перевалило за пятьдесят и она стала жирной, как гусыня, единственным соблазном для мужчин и осталась ее власть. Точнее – ее титул. И внезапно соперничество двух политических фигур превратилось в соперничество двух женщин. Возраст давал фору Екатерине, положение в обществе – Елизавете. Для того чтобы доказать просительнице свое превосходство, императрица решила заставить ту ждать в прихожей как можно дольше – пусть потомится, пусть понервничает, пусть потеряет свою привлекательность, такая она уже никого не соблазнит! Аудиенция была назначена на десять часов вечера, но Елизавета распорядилась впустить к себе в гостиную Ее Высочество только в половине второго ночи. А для того, чтобы заполучить свидетелей урока, который она была намерена преподать своей невестке, Елизавета попросила Александра Шувалова, своего любовника Ивана Шувалова и даже великого князя Петра, мужа «обвиняемой», спрятаться за большими ширмами и ни в коем случае не шевелиться. Алексей Разумовский, ее официальный возлюбленный, «память чувств Ее Величества», не был приглашен при организации этой странной семейной засады только потому, что с некоторых пор стало заметно: звезда его на любовном небосклоне императрицы бледнеет, если не угасает, а стало быть, он должен «в главном» уступить площадку более живым и бодрым новичкам. И, значит, «дело Екатерины и Петра» не входит отныне в его компетенцию. Елизавета считала это свидание решающим, она со скрупулезностью опытного антрепренера продумывала мельчайшие детали будущего спектакля. В комнате царил полумрак, горело лишь несколько свечей – таким образом подчеркивался тревожный характер этой встречи двух женщин наедине. На золотом блюде императрица разложила улики: несколько писем великой княгини, обнаруженных у Апраксина и у Бестужева. Вещественные доказательства должны были сразу смутить интриганку, заставить ее растеряться. Но все произошло отнюдь не так, как мнилось императрице. Едва переступив порог, Екатерина бросилась на колени и, заламывая руки, стала излагать Елизавете Петровне свои горести. |
