Она пятилась в комнату, насмерть перепуганная. Вдруг до нее дошло, что все еще только начинается. Потом устало опустилась на кровать, не выпуская из рук фотоаппарата. Что дальше? Ее начало трясти. Стало так холодно, что захотелось залезть в ванну с горячей водой. Поняла: Костя убит. Все кончено. Надо лезть в ванну. И тут же одернула себя: какая ванна! Но все-таки очень холодно!

Прогремел гром, однако ей вновь почудилось, что это очередной выстрел. Третий. Вновь кинулась на лоджию с фотоаппаратом в руках. Окно открыто, вода заливает пол. Положила фотоаппарат на стол и первым делом захлопнула окно. «А пистолет?» — спохватилась вдруг и отчего-то завернула угол скатерти, чтобы его прикрыть. Будто таким образом могла его надежно спрятать.

Кинулась в комнату. Тут же раздался звонок. Домашний телефон. Вздрогнула, метнулась обратно на лоджию. Стала заворачивать фотоаппарат и пистолет в скатерть, потом спохватилась: что же такое она делает? Почему кто-то сейчас должен делать здесь обыск?

Вновь бросилась обратно в спальню, схватила телефонную трубку. Постаралась говорить как можно спокойнее:

— Алло?

— Ангелина, ваш муж убит, — официально сказал Ренат. — Он внизу. Я уже позвонил в «скорую».

— Да, — устало уронила она и положила трубку. Надо спускаться.

Ноги не слушались. Да и голос тоже, когда, увидев внизу тело мужа, попыталась закричать. Уже подъехала милиция, а «скорой» не было.

— Мы отменили вызов, — сказал старший опергруппы. — Вызвали труповозку, «скорая» ему уже не нужна. Как вы себя чувствуете?

— А-а-а… — тоненько заскулила она.

— Эй, кто-нибудь? — повернулся оперативник к зевакам. — Валидол? Корвалол?

…Кажется, она упала в обморок. Сказалось нервное напряжение. Очнулась на руках у Рената, тот выглядел очень испуганным.

— Ничего, ничего, ничего, — несколько раз повторила она. И поняла: ему лучше быть теперь подальше. Пока все не утрясется. Незачем давать повода к сплетням. И отстранилась: — Спасибо, я сама. Мне уже лучше.

Вскоре поднялась наверх, сказавшись больной. Опергруппа все еще работала внизу. Зеваки постепенно расходились. Около полуночи в квартире раздался звонок.

— Алло? — устало сказала она в телефонную трубку.

— Э-э-э… Извините, что так поздно, — раздался смущенный мужской голос, и говоривший кашлянул, прочищая горло. — Э-э-э… Лебедева Элеонора Владиславовна кем вам, извините, приходится?

— Сестра, — коротко ответила она.

— Тут такое дело… э-э-э… Весь день звоню к ним на квартиру, адрес значится в паспорте. Часов в одиннадцать вечера только сняли трубку. Какая-то женщина сказала, что зашла цветы полить.

— В одиннадцать вечера?

— Э-э-э… Я вам звонил, вас тоже не было. Э-э-э…

— Да что случилось?!

— Мы бы вас все равно нашли, но до завтра ждать, сами понимаете… э-э-э…

— Да что наконец случилось?!!

— Из милиции вас беспокоят. Вам придется приехать на опознание. Нашли два трупа: мужчины и женщины. На автостоянке. При них документы. Лебедевы Марат и Элеонора. Соседка дала ваш телефон. Вы уж извините.

— Куда мне надо будет приехать? — устало спросила она.

Встречаться с журналистами она категорически отказалась. Когда позвонили с телевидения, упомянула только, что к убийству мужа добавилась еще одна трагедия. В результате несчастного случая погиб единственный сын Константина Дурнева вместе со своей женой. А сноха бизнесмена одновременно приходится ей, Ангелине, родной сестрой.