|
Пенсионер завтрашний, в кишках мороз, очко играет… Улыбается он. Под ноги, дурень, смотри, куда ты зыришь, перец лежалый, куда ты… да… куда ты… под но… Етить! — Сто-ой! — орет Молот. — Всем стоять, не двигаться! Зара, стоять, я сказал! — Но он же… там… ему… — Стой, дура, башку снесу! Я увидел это первый раз в жизни. И лучше бы ни разу не видел, ребята. Снегирева повело в сторону. Перекосило как-то. Невидимая сила потянула из рук дробовик. Секунду или две он стоял в неестественной позе. Словно невидимый великан цапнул его за правое плечо и потянул куда-то вверх и вперед, а потом цапнул за рюкзак. Да так, что лямки затрещали, и тоже потянул вверх и вперед. А Снегирев дернулся было назад… Но куда ему — против великана! И он стоял под сорок пять градусов к земле, не падал, но и распрямиться не мог, а тот самый невидимый исполин тянул его уже и за волосы, за голову. Хрустнули позвонки. Дробовик взмыл над ним, описал ровный круг и тюкнул прикладом в голову. Как раз туда, где заколка скрепляла зеленый орденский хайратник. Но ему уже все было по фиг, он уже глаза выпучил и рот распялил, вот только крикнуть не мог — жизнь в один миг улетучилась. Тут ноги его оторвались от гравия. Снегирева закрутило с бешеной скоростью в воздушной воронке. Подняло на метр, на два, на три… И тогда чудовищная сила выжала его, как домовитая хозяйка выжимает только что постиранное бельё. Хорошая, домовитая хозяйка, жмет и жмет, не отпускает, пока всё не выжмет до капельки… Брызги во все стороны. Ни одна хозяйка в мире не станет, выжав мокрое бельё, рвать его в клочья. Мы стоим, зависли как «винда». Что тут сказать? Был человек, и вместо него — кровавые ошметки. А при мне еще ни разу человек не умирал. Отец, правда, умер, когда я дома был, но он же во сне, и только наутро мы его… — Так, подмастерья, утрите сопли. Без нервов мне тут, — заговорил Молот. — Знали, куда идете. — Мы могли бы… — начала было нервная Зара. — Молчать! Еще раз вякнешь попередь меня, пристрелю без лишних слов! Всосала?! Зара молчит. Рожа красная, будто свекла. Как бы не треснула посередке… Я, в сущности, на стороне Молота. Он тут главный. Он — настоящий сталкер. А опытному сталкеру, тем более настоящему мастеру, подмастерья вроде нас должны повиноваться беспрекословно. Он здесь царь и бог. Скажет: «Ныряй мордой в дерьмо!» — значит, надо нырнуть мордой в дерьмо. Стало быть, иначе не выживешь. И без трёпа. Разинул хлебало — сдох враз. А то и всех остальных за собой потянул. Короче, заткнула бы ты фонтан, Зарочка. Она, в общем, и заткнула. Только фыркнула, как рассерженная кошка. Наверное, решила потом с Молотом разобраться. По-своему, по-самбистски. Когда он нас из Зоны выведет и мастерские звания присвоит. — Еще кто-нибудь взбрехнуть желает? — спросил Молот, обводя нас взглядом. Глаза у него — как из нержавеющей стали. Да мы что, мы молчим. Мы — послушные. — Тогда запомните: вы — везунчики. Один гробанулся, зато остальные живы. Он наш брат, спасибо ему. Помянем его за столом, беленькой, как полагается. |
