|
Потом пришло время расплачиваться за горизонтальное распространение богатства, за доступность роскоши тем, кто не умеет ею пользоваться. И проклятый гламур стал таким же в сущности антибуржуазным вызовом новейших времен, как молодежно-интеллигентский протест, – это две стороны одной медали «За победу либерализма». Впрочем, одновременно подоспела и сдерживающая хамскую демонстрацию богатства политкорректность, установился вечный в их цивилизации спасительный баланс. Президент компании и ее низший служащий получили возможность ходить в примерно одинаковых костюмах или носить джинсы одной фирмы, а уж кто и что предпочел – дело индивидуального рассудка и соответствующего ему выбора.
У нас же, как заведено, налегли на дурь натощак, через обязательное и необходимое сразу перепрыгнули к нежелательному, но неизбежному. Поперли банкиры, похожие на голливудских полузвезд, и клерки, маскирующиеся под рок-идолов. По лужам и помойкам покатили сутенерские лимузины с политиками и финансистами. Глянцевые журналы с рекламой недоступных даже их главным редакторам игрушек и тряпок оказались в руках несчастных конторских девиц и юношей, для которых и распродажи дороговаты. Отблеск бриллиантов оттеняет серый цвет лиц высшего света, выросшего на дурных продуктах, генетически восходящего к потребителям советской вареной колбасы и овощей исключительно в сезон. Российский гламур – это гостиница о пяти звездах с грязным пустырем напротив входа и охранником в ватной куртке, беседующим с ливрейным швейцаром. Впрочем, оно ведь и раньше так было, еще когда чайльд гарольды мелкопоместных родов щеголяли сплином, глуша кельнской пахучей водою природный аромат суточных щей. В общем, гламур у нас уже почти как у людей. Теперь еще нормальную жизнь как-нибудь устроить – и со светской можно было бы примириться.
Труба зовет
А на первом – труба. Ах, как давно наивный наблюдатель наивной и понятной ему человеческой трагедии сформулировал с детской безапелляционностью – казалось, что навсегда: «Любовь и голод правят миром»… Он не знал про трубу. Труба, по которой бежит липкая черная гадость или голубоватая горючая пустота с дурным запахом, – вот вам теперь и любовь, и голод, и власть, и слава. Человечество село на трубу, как на наркотическую иглу, и утратило все желания и страсти, как это бывает с наркоманами. Осталась только зависимость, грозящая смертельный ломкой при любой попытке преодоления. С одной стороны вливается нефтегазовая дурь, с другой выплывает кайф – бабки, бабло. Серьезные аналитики уже давно пренебрегают такими факторами международной и внутренней политики, как национальные и религиозные мифы и иллюзии, жажда экспансии и стремление к величию, исторические связи и противостояния, – только движением энергоносителей и встречным движением финансовых потоков объясняются войны и перемирия, смены правительств и народные бунты… Кто-то еще по привычке бубнит про Запад и Восток, христианство и ислам, свободу и тиранию, но умные и современные люди уже поняли: мы относимся к биологическому виду «человек энергопотребляющий», все остальное – незначительные нюансы. Природный обмен веществ в нас заменен обращением энергоресурсов в деньги и наоборот – вот и вся тайна жизни. Чтобы понять любую современную драму, не нужно углубляться в психологию, в подсознание и комплексы. Достаточно узнать, как расположились действующие лица по отношению к трубе, кто оседлал вентиль, кто хочет спихнуть оседлавшего и занять его место, кто рвется к заветной точке превращения нефти или газа в деньги, а кто эту точку уже нащупал и сомкнул руки на горловине трубопровода, как на горле врага. Все комплексы – неполноценности, вины и даже эдипов – соединились в один нефтегазовый комплекс. Жидкие и газообразные деньги считаются теперь универсальным эквивалентом не товаров и услуг, как учили нас древние классики политэкономии, а мыслей и чувств. |
