– Осторожно! – вдруг крикнул Иван, тыча пальцем куда то в катер.

Я не заметил, как один из «трупов», лежа на палубе, выставил вперед ствол и целился.

Бах! – пуля прошла рядом. Кто то вскрикнул. Некогда оглядываться, я ударил в ответ. Раз, второй. Есть! Взрыхлил одежду на плечах и спине «трупа». Теперь точно двухсотый. Не шевелится, истекает кровью.

Кто то ахнул. Обернулся. Лиен зажимала бабке пробитую ногу, оттуда хлестала кровь.

Сорвав с пояса, я кинул девушке индпакет. – Ваня! – позвал меня Чунг. – Помоги! Он уже толкал плот шестом поближе к катеру. Отбросив «эмку», расстегнул на всякий случай кобуру с «кольтом» и схватился за шест. Вместе мы допихали плот к катеру. Тот мирно покачивался. Куча трупов валялась на палубе, питая рассохшиеся доски кровью.

Бух! – бревна стукнулись о борт. Чунг держа в руках винтовку, ловко перепрыгнул на катер. Теперь он воды не так боялся. Или адреналина хапнул, или освоился. Я остался прикрывать его с плота. Отложил шест и вновь схватился за М16.

Вьетнамец шнырял по судну, как кошка в поисках мышей. Тыкал стволом в каждый уголок, в каждое тело. Двое тел в ответ замычали. Это они зря. Бах! Бах! Больше мычать не будут. Все… Катер наш.

Чунг стащил вражеский флаг, бросил нам пеньковый фал. Я примотал плот плотнее к судну. Перелез туда сам и принялся за грязную работу:

– Давай, за руки за ноги. И и… Р раз!

Мы скидывали трупы в воду, предварительно сдергивая с них полезную амуницию: разгрузки с патронами, ножи и прочую нужную хрень. Я забирал нательные жетоны – глядишь, зачтется мне.

Чунг подрезал себе трое наручных часов и серебристый с замысловатой гравировкой портсигар.

– На фига тебе столько часов в джунглях? – недоумевал я.

Но тот лишь в ответ хитро улыбался. Я разжился невзрачной пачкой сигарет с вьетнамскими иероглифами. На пачке ничего лишнего. Ни акцизов, ни фраз «Курение убивает», ни прочих упоминаний о соответствии, импотенции, слепоте… Название и три красные полоски.