И куда только пропала его вежливость и формальное обращение на «вы»? Да, похоже, что я очень серьезно накосячил. Хотя, казалось бы, чем? Ведь «РосИнКом» и «ИнвестТех» известные соперники. И если я насрал в кашу вторым, то первым от этого должно быть только лучше.

Я забрал бутылку, свернул крышку, и приложился, в несколько больших глотков осушил полбутылки. В животе заурчало. Много воды на пустой уже несколько дней желудок, ничего хорошего в этом не было.

— Как нашли? — хриплым от долгого молчания голосом спросил я.

— Ты думаешь, мы готовы так просто упустить такой перспективный актив? — спросил Эрнест. — Мы следили за тобой все это время, у тебя в биомониторе маячок, который давал нам информацию о твоем местоположении. Правда, пару раз ты пропадал. Как тебе это удалось?

— Чипы-блокираторы, — ответил я. — Они блокируют любые соединения. Если ваши идут через ГЛОНАСС или телефонную сеть, то и их тоже.

— Скажи спасибо, что в этот раз ты был без чипа, иначе так и остался бы лежать в подмосковном лесу. Операция по твоему спасению обошлась нам в крупную сумму. Но это не вопрос, ты нам нужнее, чем мы тебе. Ты лучше скажи, ты хоть знаешь, кого вы выкрали из того конвоя?

— Не знаю, — покачал я головой. — Мне сказали, что мы идем за грузом. Решала молчал, наемники тоже. А потом мы пошли за пассажиром. А потом.

Руки судорожно сжались, сдавив бутылку. Шелк, сука. Думал, что убил меня, а я жив. Достану и разорву на куски. И Фаната туда же, который Чеха кинул и приказал порешить. А Чех… Если бы он сразу сказал…

Уебки они там все. И пиджаки эти такие же, но они хотя бы спасли меня. И хрен его знает, зачем я им нужен. Столько шума из-за одного наемника?

— А теперь, чтобы ты окончательно осознал, что произошло, — сказал корпорат. — Украли вы дочку главы «ИнвестТеха». И судя по тому, что по поводу выкупа на связь никто до сих пор не вышел…

— Сколько времени прошло? — перебил я его. — Сколько я тут валяюсь.

— Неделю уже, — ответил Эрнест. — Сегодня восьмой день пошел. Ты бы знал, сколько свинца мы из тебя вытащили.

Ну насчет свинца — это он вряд ли, пули там, скорее всего, навылет шили. Но ведь действительно спасли.

— Короче, с тобой серьезные люди поговорить хотят, — сказал он, и повернулся в сторону камеры.

— Куда уж серьезнее, — пробормотал я.

Дверь открылась. Первыми в камеру вошли двое охранников, оба в бронежилетах, и при оружии: на груди у них висели пистолеты-пулеметы. Третьем вошел мужчина в свитере и джинсах, совсем молодой. Впрочем, внешность ничего не значила, ему и под шестьдесят вполне могло быть. А если я правильно понимаю, кто это, то скорее всего так оно и есть.

— Значит, это ты украл мою дочь? — спросил он, уставившись на меня.

— А ты видишь тут свою дочь? — спросил я.

Корпорат подскочил ближе, и попытался дать мне пощечину. Ускоритель рефлексов сработал, время привычно замедлилось, а я схватил его за предплечье. Охранники тут же вскинули оружие, прицелившись в меня. Я отпустил руку пиджака.

— Я понимаю, что ты не привык, когда с тобой так говорят, — сказал я. — Но держи эмоции при себе, ты же глава крупной корпорации. Да, я был там, но меня нашпиговали свинцом свои же, и бросили подыхать. Дочери твоей у меня нет.

— Блядь, — выругался он. — Ты знаешь похитителей, так?

— Знаю исполнителей, — кивнул я.