Хэдли никогда по-настоящему не понимала, что делал Юнг-Томас. Он просто хочет войти в историю как делегат, который в одиночку занес больше слов в официальный регистр? Он пытается доказать, что действительно возможно надоесть тысячам человеческих существ до смерти? Или он на самом деле верит, что он величественный оратор, когда он выглядел карикатурно, всякий раз, когда он поднимался говорить? Она не знала, но факт, что ему было разрешено использовать время Ассамблеи — независимо от его мотивации — было еще одним доказательством, что совершенно не имеет значения то, что Ассамблея действительно существует.

Но сегодня выражение Юнг-Томаса было другим. Оно более полно решимости, почти возбужденно, и Хэдли почувствовала, что ее нервы напрягаются.

— Благодарю вас, мадам спикер, — сказал он, затем посмотрел из голоизображения на зал палаты. — Я благодарю вас за возможность выступить перед вами, моими коллегами делегатами, но вопрос некоторой срочности был доведен до моего внимания. Соответственно, мадам спикер, я уступаю баланс своего времени почтенному Тайрону Рейду.

Ненг действительно удалось выглядеть немного удивленной, когда ее изображение заменило Юнг-Томаса на голограмме. Возможно, актерские способности были другим требованием для ее должности.

— Мистер Рейд, — сказала она, — мистер Юнг-Томас уступил баланс своего времени вам. Вам слово.

— Благодарю вас, мадам спикер. И благодарю вас, мистер Юнг-Томас.

Изображение Рэйда появилось — высокий, с бронзовым цветом кожи лыжника и яхтсмена, аккуратно уложенные черные волосы и нордические голубые глаза, которые, как знала Хэдли (хотя она не должна была), он изменил с их оригинальной коричневой окраски. Он был, безусловно, физически впечатляющим. Она отдала ему должное. И новостные агентства любили его.

— Коллеги делегаты, — сказал он тотчас, своим глубоким серьезным голосом, его выражение было мрачным, — я приношу извинения что, предстаю перед вами в несколько нарушающих правила обстоятельствах. Я понимаю, это время официально предназначено для обращения к Ассамблее, а не для ведения бизнеса. Тем не менее, я чувствую, что должен требовать привилегий для экстренного предложения.

Фоновое журчание разговоров внезапно ослабело. Оно не прекратилось совсем — Хэдли не могла представить ничего, кроме удара кинетическим оружием, что могло бы сделать это! — но оно, безусловно, упало на один из самых низких уровней, который она когда-либо слышала. Не удивительно. Было очень немного обстоятельств, при которых предложение брало привилегию поверх запланированных обращений из списка спикера.

— Может председатель палаты спросить о основе вашего привилегированного требования, мистер Рэйд? — спросила Ненг.

— Основанием для моего привилегированного требования, мадам спикер, является угроза безопасности Солнечной Лиги, — ответил Рейд здраво. — И серьезный вопрос конституционного права.

Молчание усилилось, и Хэдли пришлось сдерживать резкий, жестокий кашляющий смех. Конституционное право? Колокольцев и его сообщники стали внезапно обеспокоены конституционным правом? Если от этой идеи ей бы не захотелось тошнить, это было бы весело.

— Почтенный делегат попросил привилегий для предложения на основе угрозы безопасности Лиги, — произнесла Ненг. — Кто-нибудь поддержит его запрос?

— Поддерживаю! — объявил голос из комнаты делегации Сикреста.

— Запрос привилегий был сделан и поддержан, — объявила Ненг.