– Осторожнее, Гарет. Я многому научился со времен нашей последней встречи. Думаю, ты обнаружишь, что тебе не одержать надо мной верх на мечах так легко, как когда-то прежде.

– Даже не сомневаюсь, – ответил Брин. – Во имя Света, мальчик! Ты всегда был талантлив. Но неужели тебе кажется, что одно только твое мастерство владения мечом делает твои слова весомее? Я должен слушать тебя лишь потому, что иначе ты убьешь меня? Я считал, что обучил тебя куда лучше.

Брин постарел с тех пор, как Гавин видел его последний раз. Однако возраст не согнул Брина, лишь придал ему большую солидность. Чуть больше седины на висках, чуть больше морщин у глаз, но еще крепкая и достаточно стройная фигура, чтобы он казался моложе своих лет. Увидев Гарета Брина, каждый сразу сказал бы, что видит мужчину в расцвете, а не на закате его сил.

Гавин встретился глазами с генералом, стараясь подавить рвущийся наружу гнев. Брин спокойно выдержал его взгляд. Несгибаемый, каким и должен быть генерал. Таким должен быть и Гавин.

Гавин отвернулся, ему вдруг стало стыдно.

– Свет, – прошептал он, отпустив рукоять меча и поднеся руку к голове. Внезапно он почувствовал смертельную усталость. – Мне жаль, Гарет. Ты прав. Я вел себя как дурак.

Брин хмыкнул.

– Рад это слышать. А то я начал было задаваться вопросом, что же с тобой случилось.

Гавин вздохнул, вытерев лоб, и ощутил желание глотнуть чего-нибудь прохладного. Его гнев таял, и усталость все сильнее брала свое.

– Год выдался тяжелым, – произнес он, – и я чуть не загнал себя, добираясь сюда. Я на грани безумия.

– Ты не одинок в этом, парень, – отозвался Брин. Глубоко вздохнув, он подошел к маленькому столику и плеснул что-то в кубок для Гавина. Это оказался теплый чай, но Гавин с радостью принял его и отпил.

– Нынешние времена – серьезное испытание для людей, – сказал Брин, наполняя свой кубок. Сделав глоток, он поморщился.

– Что? – спросил Гавин, взглянув на его кубок.

– Ничего. Я презираю эту микстуру.

– Тогда почему пьешь? – поинтересовался Гавин.

– Считается, что она укрепляет мое здоровье, – проворчал Брин. Прежде, чем Гавин успел задать следующий вопрос, генерал продолжил – Так что, ты собираешься ждать, пока я надену на тебя колодки, прежде чем поведаешь, что заставило тебя пробиваться в мой штаб?

Гавин шагнул вперед.

– Гарет, это из-за Эгвейн. Они схватили ее.

– Айз Седай из Белой Башни?

Гавин упрямо кивнул.

– Я знаю, – Брин сделал еще один глоток и вновь поморщился.

– Мы должны отправиться за ней! – воскликнул Гавин. – Я приехал, чтобы просить тебя о помощи. Я намерен ее спасти.

Брин тихо фыркнул.

– Спасти? И как ты намереваешься проникнуть в Белую Башню? Даже Айил не смогли прорваться в город.

– Они просто не хотели, – возразил Гавин. – Да и мне нет нужды захватывать город, мне необходимо всего лишь провести небольшой отряд внутрь, а затем вывести одного человека. В каждой скале есть трещины. Я найду способ.

Брин отставил кубок. Он посмотрел на Гавина, непреклонный, закаленный жизнью – само воплощение благородства.

– Скажи мне вот что, парень. Как ты собираешься уговорить ее уйти с тобой?

Гавин вздрогнул.

– Она будет рада уйти. Почему должно быть иначе?

– Потому что она запретила нам спасать ее, – ответил Брин, вновь складывая руки за спиной. – По крайней мере, так я понял. Айз Седай не слишком со мной откровенничают. Кто-то скажет, что они должны больше доверять человеку, которому поручили вести всю эту осаду. Как бы то ни было, Амерлин каким-то образом может с ними связываться, и она велела им оставить всё как есть.