Талманес моргнул, и люди за столом посмотрели на Мэта, который выглядел расстроенным проигрышем. Чувствуя, что могут попасть в неприятности, они выглядели смущенными тем, что ставили против лорда, который вовсе не ожидал проигрыша.

– Глядите-ка, – сказал Мэт. – Похоже, что вы выиграли. Забирайте, – он катнул монету в центр стола, чтобы они поровну разделили выигрыш между собой согласно правилам.

– Попробуем еще раз? – сказал Мэт, делая ставку в две золотых кроны. На этот раз ставок было больше. Он снова сделал бросок и проиграл, едва не отправив этим Талманеса на тот свет. Мэт проигрывал и раньше – такое случалось даже с ним. Но чтобы два броска подряд?

Он катнул по столу две проигранные кроны и поставил на кон четыре. Талманес положил руку ему на плечо.

– Не хочу тебя обидеть, Мэт, – тихо сказал он. – Но может лучше остановиться. У каждого может не задаться. Давай допьем и купим всю провизию, что сможем, пока не стемнело.

Мэт только улыбался и смотрел, как растут против него ставки. Он даже выложил пятую крону, так много было желающих поучаствовать в игре. Он ничего не ответил Талманесу и сделал бросок, снова проиграв. Талманес застонал, потянулся и выхватил кружку у служанки, которая, наконец, принесла заказ Мэта.

– Ну, не дуйся, – тихо посоветовал ему Мэт, взвешивая кошель в руке, и тоже взял кружку. – Все идет по плану.

Талманес выгнул бровь и опустил кружку.

Мэт пояснил.

– Я могу проиграть, если захочу. Если так нужно для дела.

– В каком деле нужен проигрыш? – недоумевал Талманес, глядя, как игроки спорят, как лучше делить золото Мэта.

– Погоди, – Мэт сделал глоток эля. Он был сильно разбавлен, как и опасался Талманес. Мэт вернулся к игровому столу, отсчитывая новые золотые.

Шло время, и вокруг стола собиралось все больше людей. Мэт не забыл выиграть пару ставок – так же, как должен был проиграть, если бы ему везло всю ночь, просто чтобы не вызвать подозрений из-за слишком долгого невезения. Так, ставка за ставкой, все деньги из его кошельков перекочевали в руки его противников. Вскоре таверна примолкла, все сгрудились вокруг Мэта, ожидая своей очереди сделать против него ставку. Сыновья и приятели сбегали и притащили своих отцов и родственников в «Пьяного Мерина», как называлась таверна.

В один из перерывов, когда Мэт поджидал очередную кружку эля, Талманес оттащил его в сторонку:

– Мэт, мне все это не нравится, – тихо заявил его жилистый приятель, склонившись к нему. Из-за стекавшего пота он давно уже стер пудру с выбритого лба, оставив чистую кожу.

– Я же сказал тебе, – Мэт сделал глоток водянистого эля. – Я знаю, что делаю, – толпа вокруг радостно закричала, когда один из игроков разом опорожнил три кружки подряд. Воздух пропитался запахом пота и мутного эля, пролитого на деревянный пол и растертого ботинками пришедших с пастбищ посетителей.

– Ничего подобного, – ответил Талманес, оглядываясь на веселящуюся толпу. – Ты можешь тратить свои деньги как пожелаешь, пока у тебя остается хоть монетка, чтобы купить выпивку и мне. Но меня беспокоит не это.

Мэт нахмурился.

– А что тогда?

– Что-то с этими людьми не так, Мэт, – Талманес говорил очень тихо, оглядываясь через плечо. – Пока ты играл, я с ними разговорился. Им наплевать на окружающий мир. На всех, на Дракона Возрожденного, на Шончан. Им нет до них дела.

– И что? Они обычные люди, – откликнулся Мэт.

– Как раз обычные люди беспокоятся больше всех, – ответил Талманес.