– С удовольствием, – ответила женщина. Вероятно, она считала долгом оправдать Голубых. Одна за другой, охая или шипя от боли, женщины отрекались от клятв, а затем приносили их вновь и громко провозглашали, что они не Приспешники Тёмного. Каждый раз Эгвейн испускала тихий вздох облегчения. Верин подчеркнула, что будут сёстры, которых она не раскрыла, и что среди Восседающих Эгвейн может обнаружить других Чёрных.

Когда последняя, Квамеза, отдала Жезл Эгвейн и объявила, что не служит Тёмному, напряжение в помещении явно уменьшилось.

– Очень хорошо, – сказала Эгвейн, возвращаясь к помосту во главе комнаты. – Отныне и впредь мы будем двигаться вперед как единое целое. Больше никаких споров. Больше никаких свар. В сердце каждая из нас стремится к благу Белой Башни и всего мира. По крайне мере, двенадцать из нас, уверены друг в друге.

– Очищение никогда не бывает легким. Чаще всего оно проходит болезненно. Сегодня мы очистили себя, но следующее, что мы должны сделать, будет не менее мучительно.

– Вы… знаете имена других? – спросила Такима, на этот раз выглядевшая менее растерянной.

– Да, – ответила Эгвейн. – Всего более двух сотен, понемногу в каждой Айя. Около семидесяти из них здесь, в лагере, среди нас. Я знаю их имена. – Ночью она вернулась, чтобы забрать записи Верин из своей комнаты. Сейчас они, невидимые, были надежно спрятаны в палатке. – Я предлагаю арестовать их, хотя это и будет нелегко, поскольку мы должны схватить их по возможности одновременно.

Кроме внезапности, самым большим преимуществом, по существу, была подозрительность Чёрной Айя. Верин и другие источники указывали на то, что мало кто из Черных сестёр знал больше горстки других имен. В книге был целый раздел про организацию Черных Айя и систему их ячеек, известную как «сердца», которые, ради сохранения тайны, имели минимум контактов друг с другом. Можно надеяться, что подобная система помешает им быстро понять, что происходит.

Восседающие выглядели ошеломленными.

– Во-первых, – сказала Эгвейн, – мы провозгласим, что нам надо донести важную новость до каждой Сестры, но она не должна быть услышана солдатами в лагере. Мы призовем всех сестёр, отдельно каждую Айя, в этот шатёр – он достаточно велик, чтобы вместить около двухсот человек. Я сообщу каждой из вас имена всех Чёрных сестёр. Перед каждой Айя я повторю то же, что поведала вам, и скажу, что они все должны повторно поклясться на Жезле. Мы будем готовы схватить тех Черных, которые попытаются сбежать. Мы свяжем их и поместим в палатку для приемов.

Тот шатёр, поменьше, был соединён с палаткой Совета и мог быть закрыт так, чтобы входящие Сёстры не видели арестованных.

– Мы должны что-то сделать со Стражами, #8209; решительно сказала Лилейн. – Думаю, пусть заходят вместе с Сестрами, а мы будем готовы схватить их.

– Некоторые из них будут Друзьями Темного, – ответила Эгвейн, – но не все. И я не знаю, кто из них кто.

У Верин были на этот счет кое-какие записи, но, к сожалению, немного.

– Свет, что за бардак, – пробормотала Романда

– Это должно быть сделано, -сказала Берана, покачав головой.

– И это должно быть сделано быстро, – подтвердила Эгвейн. – Чтобы у Черных не было времени сбежать. На всякий случай, я предупрежу лорда Брина, чтобы он расставил по периметру лагеря лучников и сестер, которым мы доверяем. Они остановят любого, кто попытается бежать. Но это сработает только с теми, кто слишком слаб, чтобы создать переходные врата.

– Мы не должны этого допустить, – сказала Лилейн. – Схватка внутри лагеря…

Эгвейн кивнула.

– А что же насчет Белой Башни? – спросила Лилейн.