Но… возможно, существовал способ окончательно остановить Шончан? Он посмотрел на ключ доступа. Однажды, сражаясь с захватчиками, Ранд попытался использовать Калландор. Тогда он не понимал, почему меч так трудно контролировать. Только после провальной атаки Кадсуане рассказала то, что она о нем знала. Чтобы безопасно использовать меч, который не меч, Ранд должен объединиться в круг с двумя женщинами.

Это было его первое крупное поражение как военачальника.

Но сейчас у него есть инструмент получше. Самый мощный из когда-либо созданных. Никто, без сомнения, не сможет удержать Силы больше, чем он во время очищения саидин. Чтобы выжечь Грендаль и Курган Нэтрина, потребовалась лишь крупица той Силы, которую мог использовать Ранд.

Если он обратит его против Шончан, тогда можно будет с уверенностью начинать Последнюю Битву и не беспокоиться о том, что подбирается к нему с тыла. Он дал им шанс. Несколько шансов. Он предупредил Кадсуане, сказал ей, что привяжет к себе Дочь Девяти Лун. Так… или иначе.

Это не займет много времени.

«Здесь, – сказал Льюс Тэрин. – Мы стояли здесь».

Ранд нахмурился. О чем бормотал безумец? Он огляделся. Пол широкого коридора был выложен красной и черной плиткой. На стенах колыхались несколько гобеленов. Пораженный Ранд понял, что на некоторых изображено, как он захватывает Твердыню и с Калландором в руках убивает троллоков.

«Нашим первым поражением было не сражение с Шончан, – прошептал Льюс Тэрин. – Нет, наше первое поражение произошло здесь. В этом коридоре».

Он, измученный, продолжает сражение с троллоками и Мурдраалами. Боль пульсирует в боку. Твердыня еще звенит от криков раненых. И это ощущение, что он может сделать что угодно. Что угодно.

Он стоит над трупом девочки. Совсем еще ребенок. Калландор сияет у него в руках. Внезапное движение ее тела.

Морейн остановила его. Оживить мертвеца превыше его сил, сказала она.

«Как хочется, чтобы она по-прежнему была рядом», – подумал Ранд. Она частенько раздражала его, но именно она лучше прочих понимала, что именно ему предначертано совершить. Даже когда он на нее злился, она заставляла его еще сильнее желать исполнения этого.

Ранд прогнал эти мысли. Морейн была права. Он не может вернуть жизнь тем, кто уже мертв. Но он очень хорошо нес смерть живым.

– Соберите своих сестер по копью, – приказал Ранд через плечо своей айильской охране. – Мы готовимся к бою.

– Сейчас? – спросила одна из них. – Но уже сумерки!

«Я гулял так долго?» – с удивлением подумал Ранд.

– Да, – сказал он. – Темнота мне не помешает; я создам достаточно света.

Он потрогал ключ доступа и ощутил одновременно возбуждение и ужас. Однажды он уже сбросил Шончан обратно в океан. Он сделает это снова. В одиночку.

Да, он заставит их отступить – по крайней мере, тех, кого оставит в живых.

– Идите! – крикнул он Девам. Они покинули его и убежали по коридору. Что случилось с его самообладанием? В последнее время лед стал тоньше.

Ранд вернулся к лестнице и поднялся на несколько пролетов прямо к своим покоям. Шончан познают его ярость. Они посмели рассердить Возрожденного Дракона? Он предложил им мир, а они насмехались над ним?

Он рывком распахнул дверь в покои и, резко подняв руку, приказал замолчать Защитникам, которые охраняли комнату снаружи. Ранд был не в настроении выслушивать их болтовню.

Он ворвался внутрь и был раздосадован тем, что стража кого-то впустила.