Папа наблюдает за мной, как я рисую каракули мокрым пальцем на бетонном покрытии. Я никогда не скрывала он него свой интерес к парням, девчачьи драмы, страхи или простые жизненные переживания. Пока я росла, мы договорились, если случится что-то важное, я сразу же приду к нему, и папа не будет читать мне лекции, осуждать или, как мама называет, показывать «Покровительственную Латиноамериканскую Ярость».

– Отвлечение иногда может быть приятным, – глядя на меня, замечает он.

Знаете, есть огромная проблема, когда тебя воспитывает такой замечательный мужчина: с ним невольно сравниваешь всех своих парней. И, к сожалению, сравнение не в их пользу.

Я молча пожимаю плечами.

– У тебя сейчас столько всего происходит, и очень обидно, что он живет так далеко от тебя.

Я поднимаю на него взгляд.

– Он пробудет здесь еще пару недель.

Папа смеется над моим мрачным выражением лица и выходит из бассейна. Вода стекает к его ногам, отражая сотни солнечных лучей на земле.

– Я обожаю тебя, моя красивая маленькая злючка, – он берет полотенце и вытирает грудь и руки, продолжая говорить. – И я тебя знаю. Ты уже надумала кучу причин, чтобы с ним не встречаться.

– Конечно, я не должна…

Он мягко обрывает меня на полуслове, приподнимая руку вверх.

– Семья для тебя – самое важное, именно так я тебя воспитывал. Скоро ты будешь присутствовать на каждой встрече с врачом и будешь рядом каждую секунду. Ты постоянно будешь на связи и прочитаешь все возможное, что только найдешь. Будешь ухаживать за ней, кормить, укутывать, делать подарки, смотреть вместе кино. Я буду делать то же самое, и это будет сводить твою маму с ума, – он садится рядом. – Пожалуйста, Тюльпанчик, позволь себе немного отвлечься, повеселись. Я тебе немного завидую.***Дом Оливера – это крошечный, одноэтажный коттедж на пляже Пасифик, цвета морской волны и с красными ставнями. Тротуар перед домом в небольших трещинах, а газон пестрит желтыми, зелеными и бордовыми цветами. По сравнению с глянцевым магазином Оливера, его дом, конечно, проигрывает. Но я знаю, сколько стоит аренда в таком месте, а наличие крыши с шикарным видом на закат – это огромный бонус.

Немного поплавав, я вернулась в дом и нашла родителей сидящими в обнимку в гостиной. Я предложила сделать им ланч, но они не были голодны. Предложила побегать по их поручениям, но у них и этого нет. Я постояла, а потом потихоньку ушла в свою комнату, видя папину грустную улыбку.

Я буду нужна маме, но только не сегодня. Сейчас ей нужен только ее мужчина, именно он сейчас – весь ее мир.

Я доезжаю до Оливера, как в тумане, на автопилоте, стараясь не предугадывать свое следующее действие. Папа практически подтолкнул меня насладиться Финном – хотя и не такими словами – но почему бы и нет? У нас нет никаких ожиданий друг от друга. Суммарно мы провели вместе не больше одного дня, и большую часть этого времени – голыми. До этих выходных наш самый большой разговор случился, когда я появилась у него на пороге, и он предложил располагаться и чувствовать себя, как дома, пока сам побежал за презервативами.

Широко улыбаясь, увидев дверной молоток в виде R2-D2 [робот из «Звездных войн – прим. редактора], я дважды стучу в дверь.

В доме тихо, и морской ветер хлещет меня по ладоням. Наконец, я слышу шаги, и открывается входная дверь.

Финн стягивает кухонное полотенце со своего плеча и вытирает руки. Он без рубашки, и джинсы сидят на бедрах так низко, что я вижу черную резинку его боксеров.

– Привет, Имбирная Барби.

Один удар сердца, и я перестаю переживать, ненавидя этот момент.