Изменить размер шрифта - +
И вообще, что за дела, я же ничего не говорю про твои мужиковские ботинки.

— У них стальные носки, — ответила она хладнокровно. — На тот случай, если придётся засадить их в задницу какого-нибудь придурка, назвавшего их «мужиковскими». И ты правда позволил Туку помочь тебе с волосами?

— Я чертовски уверен, что не стоило поручать это Альфреду. Он мог спустить с горы ледник или что-нибудь вроде того, чтобы отскрести волосы с моей головы.

— Альфреду?

— Пределу Демона.

Кэррин вздрогнула:

— Ах эта штука.

— Он не такой уж плохой, — сказал я. — До очаровашки немного не дотягивает, но не плохой.

— Он демон, который целый посёлок довёл до безумия, чтобы заставить жителей убраться.

— И мог бы сделать намного-намного хуже, — ответил я. — Он как большая страшная собака. Ты — полицейский и имела с такими дело.

— Ты рад, что эта штука там, когда кто-то пытается вломиться, потому что она может заставить их вести себя настолько безумно, что город уничтожит все записи об этом.

— Именно. И никто не вспомнит твои уродливые мужиковские ботинки.

Тем временем мы подошли к двери. Мы оба понимали, зачем пытались поддеть друг друга. Не из вредности.

Просто нам обоим было страшно.

Я войду в дверь первым. Мой укреплённый заклятьями чёрный кожаный пыльник защитит лучше, чем жилет, который Кэррин должна была надеть под пальто. Я сжал свой новый посох и приготовился, если потребуется, быстро поднять щит. Это был уже давно установленный порядок: если бы что-то вздумало наброситься на нас, я бы не дал ему подобраться близко, а она начала бы набивать его пулями.

Кэррин скрестила руки на груди, положив ладонь у приклада своей пушки, и кивнула мне. Я кивнул в ответ, убедился, что спереди мой пыльник надёжно застёгнут, и открыл дверь.

Ни одна тварь не выскочила из тени с криком. Никто не начал в нас палить. И на том спасибо.

За дверью оказался длинный коридор, в дальнем конце которого горел свет — как раз достаточно, чтобы можно было пройти. Старые потрескавшиеся внутренние стены были покрыты десятками граффити. Под порывами холодного ночного ветра с озера здание скрипело и стонало. К запаху плесени, витавшему в воздухе, примешивался ещё один, почти неразличимый, но от которого меня бросало в дрожь… очень застарелый запах смерти.

— Эти злобные уроды всегда выбирают для тусовок самые очаровательные места, — сказала Кэррин.

— Здесь какая-то тёмная энергия. Держит праздношатающихся людей подальше и не даёт им случайно помешать. Из-за этого тут так уютно.

— Я знаю, ты в последнее время никаких зданий не сжигал, но если почувствуешь необходимость…

Дойдя до конца коридора, мы уткнулись в лестничный пролёт. Молча поднявшись по нему, мы миновали ещё одну дверь и оказались на балконе над большим заводским цехом в два этажа высотой, вытянувшимся вдоль здания футов на триста-четыреста. Остатки подвесной конвейерной линии всё ещё были на месте; вероятно, когда-то она несла куски говядины от места забоя к различным участкам обработки, но оборудования, что когда-то стояло там, на месте уже не было. Остались только ныне пустовавшие тяжёлые металлические рамы, когда-то удерживавшие оборудование на месте, и несколько ржавых, одиноких транспортных тележек, в которые, должно быть, когда-то загружали упакованные говяжьи рёбрышки, стейки и фарш.

Посередине стояла дюжина совершенно новых ламп, в свете которых хорошо был виден громадный деревянный стол для переговоров, укомплектованный большими кожаными креслами. Там был и второй стол, похоже, накрытый для ужина. На нем стояли разнообразные блюда, напитки и дорогая кофеварка.

Быстрый переход